Дмитрий Язов - Маршал Советского Союза

Еще один вопрос: «Поговаривают, что вы были противником профессиональной армии? Так ли это на самом деле?» На этот вопрос мне было не впервой отвечать: все летчики и инженерно-технический состав в ВВС – офицеры-профессионалы. И на флоте почти все подводники – офицеры и мичманы – профессионалы. Профессионалами я называю и ракетчиков, они решают задачу нанесения удара. Так о чем же идет речь? О Сухопутных войсках? Но им надо платить, а это пока неподъемно для экономики государства. Некоторые специалисты считают, что для перехода к профессиональной армии необходимо увеличить военный бюджет в 20 раз.

И еще один весьма веский аргумент: в известном конфликте в Персидском заливе американцы задействовали сначала профессионалов. Но все же вынуждены были призвать резервистов, более ста тысяч человек.

Довелось мне ответить и на вопрос о землетрясении в Армении. Его мне задал представитель местной армянской диаспоры. В зоне бедствия оказалось около 700 тысяч человек. Для спасения людей задействовали все, что можно было использовать. В воздухе одновременно находилось до 400 тяжелых самолетов, везли тяжелые краны из Японии, Германии, США, Англии, Канады, было развернуто шесть полков гражданской обороны. Работали днем и ночью.

Скажу прямо, по Армении ходили провокационные слухи, что якобы это было вовсе не землетрясение, а взрыв ядерного боеприпаса на большой глубине и что вывозят людей не в Сочи, а в Сибирь, чтобы лишить армянский народ своей Родины…

Армения вся в ссадинах и царапинах, как говорил один юморист: «Народы все чаще сближаются для рукопашного боя». Но я бы еще добавил: впереди этих народов шагает безответственная интеллигенция. Но в отличие от «демократической» интеллигенции России армянская надолго усвоила уроки Истории. Армения – наш союзник, и наши узы дружбы никакими ухищрениями не разорвать. В этой связи я вспоминаю откровения президента Всемирного Конгресса Эдгара Бронфмана: «Я не устаю повторять: суть демократии не во власти большинства, а в защите интересов нашей нации от большинства. Была у меня беседа с бывшим министром иностранных дел Шеварднадзе. Я не хочу впадать в мелодраматизм, но должен вам сказать, что у этого человека я увидел слезы на глазах, когда мы расставались».

Ошибается Бронфман, у Шеварднадзе вовсе не было слез, когда стреляли в осетин и абхазцев, да и в русских, которые встали на их защиту. Но если бы в Армении какой-нибудь безумец вздумал стрелять в русских, армянин загородил бы россиянина своей грудью. Поэтому у меня так много друзей в Армении.

Между тем мои слушатели продолжали задавать вопросы:

«О Волкогонове что вы можете нам поведать?»

«Волкогонов – перевертыш. В самом начале перестройки он быстро сориентировался, всем начал рассказывать о трагической участи отца-крестьянина. Дескать, в 1937 году его арестовали, и он попал в ГУЛАГ. Гибель отца в ГУЛАГе и явилась причиной написания книги о Сталине.

В первые годы службы Волкогонов в своей биографии написал: «Отец умер в 1934 году. Никто из родственников под судом и следствием никогда не находился». Но откуда тогда эта вольность, дескать, родители – жертвы «сталинских репрессий»? Мол, отца арестовали «за чтение брошюры Бухарина». И здесь Волкогонова подвела память, ибо в год мученической гибели отца Н.И.Бухарина избрали членом ЦК ВКП(б), он был главным редактором «Известий».

Григорий Хаит изучил родословное древо профессора Волкогонова и пришел к выводу: отец генерала Д.А. Волкогонова никогда по политическим мотивам к ответственности не привлекался, и мать будущего профессора в 1934 году, когда семья распалась, добровольно, а не в ссылку переехала с детьми в село Агуя Красноярского края, где долгое время, учительствуя, была директором школы. Хотя сам Волкогонов в своей биографии похоронил матушку как репрессированную в 1949 году. Вот такова сыновья любовь. Мать убрал с глаз долой.

Все, что говорил Волкогонов о себе, – неправда. Например, он утверждает, что с должности заместителя начальника ГлавПУРа его «сняло Политбюро» по политическим мотивам. На самом же деле он сам подал рапорт об уходе, чтобы перейти на писательские хлеба».

Многое бы я мог рассказать и о том, как он получил доктора наук истории и как рвался в академики. Как его подвергли суровой критике на коллегии министерства обороны за первый том истории «Великая Отечественная война». Профессор весьма искусно пользовался своим положением заместителя начальника ГлавПУРа и не жаловал молодых историков, выпячивая свои заслуги…