Владимир Игнатов: Палачи и казни в истории России и СССР

В период якобинской диктатуры (сентябрь 1793 г. — июль 1794 г.) гильотина стала символом террора. Во Франции в это время «работало» 50 гильотин, с помощью которых было казнено более 20 тыс. человек. Во время казни палач поднимал отрубленную голову и показывал ее толпе. Это делалось потому, что считалось, будто отрубленная голова могла видеть и соображать на протяжении примерно десяти секунд после ее отделения от тела. Таким образом, голову человека поднимали, чтобы он мог в последний миг перед смертью увидеть смеющуюся над ним толпу. Несмотря на одиозную репутацию, которую гильотина приобрела в эпоху революционного террора, во Франции она использовалась почти два столетия. В 1870—1872 гг. она была усовершенствована помощником палача и плотником Леоном Берже. Гильотины конструкции Берже были разборными, легко перевозились и не требовали специального эшафота.

На гильотине во Франции среди прочих были казнены Людовик XVI, Мария-Антуанетта, представитель королевской династии Филипп Орлеанский, видные деятели и вожди революции Жорж Жак Дантон, Максимилиан Робеспьер, Жорж Кутон, Луи Антуан Сен-Жюст, Камилл Демулен и основатель современной химии Антуан Лавуазье. В 1932 г. за убийство президента Франции Поля Думера на гильотине был казнен русский эмигрант, врач и писатель Павел Горгулов. 17 июня 1939 г. в Версале, на бульваре, гильотинировали немца Ойгена Вейдмана, убийцу семи человек. Это была последняя публичная казнь во Франции: из-за «непристойного поведения толпы во время приведения приговоров» дальнейшие казни проводились на территории тюрем. Последняя казнь на гильотине и последняя смертная казнь в Западной Европе была в Марселе в период правления Жискара д’Эстена 10 сентября 1977 г., когда казнили араба Хамида Джандуби.

В Германии гильотина использовалась с XVII века и была основным видом казни вплоть до ее отмены в 1949 г. В отличие от французских образцов немецкая гильотина была ниже и имела лебедку для подъема тяжелого ножа. Гильотины были установлены в тюрьмах Берлина (знаменитая тюрьма Плетцензее), Лейпцига и Бранденбурга. В период с 1933 по 1945 г. в Германии и Австрии было обезглавлено около 40 тыс. человек. В это число входят и борцы Сопротивления, отнесенные нацистами к уголовным преступникам. Обезглавливание в Германии считалось «неблагородным» видом казни в противоположность расстрелу. В число казненных гитлеровцами на гильотине вошли поджигатель рейхстага Маринус ван дер Люббе, чехословацкий журналист и антифашист Юлиус Фучик, татарский поэт Муса Джалиль и участница Сопротивления во Франции русская княгиня Вера Аполлоновна Оболенская. В ГДР обезглавливание применялось до 1966 г., до замены на расстрел.

И.С. Тургенев, наблюдавший в 1870 г. гильотинирование преступника Тропмана, так описывает свои впечатления: «Смутно и более странно, нежели страшно, рисовались на темном небе ее два, на 3 аршина друг от друга отстоявшие столба с косой линией соединявшего их лезвия. Я почему-то воображал, что эти столбы должны отстоять гораздо дальше друг от дружки; эта их близость придавала всей машине какую-то зловещую стройность — стройность длинной, внимательно вытянутой, как у лебедя, шеи. Чувство отвращения возбуждал большой плетеный кузов, вроде чемодана, темно-красного цвета. Я знал, что палачи бросят в этот кузов теплый, еще содрогающийся труп и отрубленную голову...»

О самом моменте казни Тургенев говорит: «Я видел, как он (Тропман) появился наверху, как справа и слева два человека бросились на него, точно пауки на муху, как он вдруг повалился головой вперед и как подошвы его брыкнули... Но тут я отвернулся — и начал ждать,— а земля тихо поплыла под ногами... И показалось мне, что я ждал страшно долго. Я успел заметить, что при появлении Тропмана людской гам внезапно как бы свернулся клубком — и наступила бездыханная тишина... Наконец послышался легкий стук как бы дерева о дерево — это упал верхний полукруг ошейника с продольным разрезом для прохода лезвия, который охватывает шею преступника и держит его голову неподвижной... Потом что-то вдруг глухо зарычало и покатилось — и ухнуло... Точно огромное животное отхаркнулось... Все помутилось...» (6: 84).

Русский писатель Петр Боборыкин, вспоминая о казнях в Париже во второй половине XIX века, пишет: «Кто живал в Париже подолгу, как я, тот знает, что это было за отвращение: публичные казни, происходившие около тюрьмы “La Koquette”. Гаже, гнуснее этого нельзя было ничего и вообразить! Тысячи народа, от светских виверов и первоклассных кокоток до отребья — сутенеров, уличных потаскушек, воров и беглых каторжников, проводили всю ночь в окрестных кабачках, пьянствовали, пели похабные песни и с рассветом устремлялись к кордону солдат, окружавшему площадку, где высились “les bois de la justice” (гильотины), как официально называют этот омерзительный аппарат. Издали нельзя было хорошенько видеть, но вся эта масса чувствовала себя в восхищении только оттого, что она “была на казни”, так лихо и весело провела ночь в ожидании такого пленительного зрелища» (7: 194).