Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Гальвани предположил, что разряды электричества влияют на мышцы животного. Желая проверить эту связь, он дотронулся до лапок лягушки металлическим скальпелем, заряженным электричеством. И именно в тот исторический момент лапка мертвой лягушки резко дернулась.

В 1791 году итальянец опубликовал свои изыскания в работе, которая полностью изменила бытовавшие в те годы представления о физиологии человека и животных.

Его племянник Джованни Альдини, второй прототип Франкенштейна, пошел еще дальше: вместо лягушек он стал использовать трупы, а мрачным экспериментам придал характер научного общедоступного аттракциона, с которым объехал пол-Европы.

Одно такое представление он устроил в 1803 году в Лондоне в Королевском хирургическом колледже. Главным действующим лицом публичного опыта стал труп только что повешенного преступника по имени Джордж Форстер. Когда провода помещали в ухо и рот Форстера, его челюсть начинала дрожать, а мышцы лица ужасным образом искажались. Если провода подсоединяли к прямой кишке, все тело покойного содрогалось в конвульсиях.

Третьим прототипом Франкенштейна обычно называют шотландского ученого Эндрю Ура, также экспериментировавшего по методу Гальвани.

Однако главным прообразом Франкенштейна стал немец Конрад Диппель. Он действительно родился в замке Франкенштейн в земле Дармштадт и был алхимиком и оккультистом. Диппель для своих медицинских исследований выкапывал трупы на местном кладбище, что в XVII веке, когда он жил, считалось обычным делом, и искал философский камень, который позволил бы ему превращать любые металлы в золото.

Тем не менее молва сразу же нарекла его опасным человеком, а его эксперименты по поиску эликсира жизни — дьявольскими. Эликсир жизни он все-таки создал, и этот препарат — концентрат из костей животных, крови и других дистиллированных жидкостей, хранящийся в железных колбах, — получил название «масло Диппеля». Жизнь оно не продляло, но являлось мощным стимулятором мышц.

О последнем прототипе мы можем говорить с уверенностью. О Диппеле рассказал чете Шелли один из братьев Гримм — Якоб, когда супруги путешествовали по Рейну.

Русский Франкенштейн имел не менее амбициозные планы, чем его заморские коллеги, но мечтал не о создании отвратительного монстра, а об идеальной обезьяне, точнее, о необычном существе, полученном искусственным способом и способным занять на лестнице дарвиновской эволюции свободный промежуток между человеком и человекообразными.

Нашего «Франкенштейна» звали Илья Иванович Иванов. Он был уверен, что однажды его час пробьет и мир облетит сенсационная весть. Но путь к предполагаемой славе пролегал через парадные подъезды советской бюрократии.

Один из них располагался в доме на Чистопрудном бульваре. Перед входом висела заклейменная советским гербом медная доска с надписью «Народный комиссариат просвещения». 24 декабря 1924 года здесь, в Наркомпросе, произошло странное событие. Когда очередное 53-е заседание президиума Государственного ученого совета близилось к концу и многих уже клонило в сон после занудных вопросов, связанных с утверждением производственного плана научно-художественной секции и дискуссией по поводу принуждения Отделами народного образования покупать с их складов книги, запрещенные ГУСом, на трибуну поднялся бородатый, лохматый математик Отто Юльевич Шмидт. Он прочитал собравшимся докладную записку некоего профессора Иванова об искусственном скрещивании человека с обезьяной. Члены ГУСа слегка оторопели от необычного демарша. Они видели много экспериментов за бурные годы Советской власти, однако подобный опыт и для них был экстраординарным. Но все же, задумавшись о глубоком естественнонаучном значении предстоящего опыта, президиум постановил: «Поручить научно-технической секции ГУСа для проработки данного вопроса образовать комиссию из биологов и врачей»1. Это, конечно, было ни два ни полтора. И товарищ Иванов, автор докладной записки, приступил к составлению новых писем на имя народного комиссара просвещения Луначарского и других советских чиновников.

Илья Иванович не был похож ни на сумасшедшего, ни на афериста, решившего погреть руки на наивных материалистах. Внешне он чрезвычайно напоминал сказочного доктора Айболита, несущего исцеление больным зверушкам. Он действительно искал средства от некоторых заразных болезней домашнего скота, но, кроме того, много лет профессор Иванов занимался искусственным оплодотворением животных методом зоотехнии. Благодаря успехам в этой области он стал чрезвычайно авторитетным специалистом, его признавали даже в Европе. А в России академик Иван Павлов считал его эксперименты по гибридизации животных весьма перспективными. На открытиях Иванова и сегодня держится мировая наука выращивания и разведения домашнего скота. Но ученому было мало лавров зоотехника. Он был честолюбив и ради научного познания готов был совершить фантастический шаг.