Олег Шишкин - Красный Франкенштейн. Секретные эксперименты Кремля

Научные интересы Виктора Бунака сосредоточились вокруг процесса эволюции строения черепа. Это ему принадлежали прогнозы грядущего развития человеческой головы, высказанные еще в 1922 году. В статье «Основные морфологические типы черепа человека и их эволюция» он пророчествовал: «…мы убеждены в правильности формулируемого выше представления об эволюции черепных форм. Основная линия этой эволюции — увеличение вместимости»11. Виктор Бунак выносил жесткий научный вердикт: «Существующие черепные типы могут выделить новые варианты, с большими размерами диаметров, и таким образом создать новые формы и более вместимые мозговые полости»12.

Смерть Ленина приблизила открытие этой необъятной вместимости. А так как вождь был объявлен человеком будущего, его череп являлся эталоном, то Бунак должен был только подтвердить это с помощью своих измерений. Ведь он — заведующий Центральным антропометрическим бюро. Бунаку и его коллеге Дешину могла выпасть честь заявить всему миру об открытии в России Homo futuris, или Super Homo, обитавшего в Горках до трагической ночи 21 января 1924 года.

Секретное заседание в Институте Ленина вел главврач 2-й Градской больницы Борис Вейсброд. Первый вопрос, который задал председатель присутствующим светилам науки, звучал впечатляюще: «1. Может ли цитоархитектоническое исследование дать указание на материальное обоснование гениальности В.И. ЛЕНИНА?»13 Ответ последовал незамедлительно: «Проф. Фогт и все присутствующие высказываются положительно. Уже с первых шагов исследования можно будет определить особенность клеточного строения; но вместе с тем нужно указать на то, что исследование не должно ограничиться однократным осмотром, но по мере развития техники окраски и науки должны повторно подвергаться исследованию новые срезы. Изучение этих срезов должно вестись путем сравнения со срезами других мозгов, а также (психоанализа) психологического изучения»14.

На заседании Фогт представил план своих дальнейших работ с препаратом. Он предложил разрезать хранившийся в Институте В.И. Ленина мозг на слои толщиной 1,8 см, залить их парафином, чтобы в дальнейшем производить тонкие срезы для фотографирования и патологического исследования. Фогт настаивал на том, чтобы мозг Ленина отправился за границу, в Берлин, где в Нейробиологическом институте есть опытные сотрудники, уникальная аппаратура и где работает «единственный в мире специалист по данному вопросу проф. Фогт»15. Немецкий профессор утверждал — для блага эксперимента мозг Ленина следует немедленно отправить в столицу Германии. Только там имеются надлежащие условия.

Фогт пугал ученых и партийных чиновников гибелью дорогого мозга. По результатам обсуждения и предложениям немца нарком здравоохранения Семашко и Товстуха 18 февраля направили запрос в Политбюро:

«По заявлению проф. Фогта, с которым согласились и работающие над изучением мозга профессора Минор, Крамер, Дешин, Бунак и Абрикосов, дальнейшее изучение требует:

1) разреза мозга на ряд срезов (до 30 000); и

2) вывоза мозга для этого и для дальнейшего изучения в лабораторию проф. Фогта в Берлин сроком приблизительно на год.

Неприятие этих мер, по мнению проф. Фогта, в ближайшее же время лишит мозг способности к восприятию окраски, необходимой для постановки изучения его, и сделает, таким образом, изучение мозга невозможным. Исходя из вышесказанного, просим Политбюро дать соответствующие директивы»16.

Советские вожди крайне негативно отреагировали на саму идею экспорта столь ценного продукта в Германию. Их указание от 19 февраля было категорично: «а) Отклонить предложение врачей о вывозе мозга В.И. Ленина за границу для исследования. б) Предложить поставить исследования мозга Владимира Ильича в России»17.

Два дня нарком здравоохранения Семашко потратил на переговоры с упрямым и «единственным в мире» немцем, пока не смог найти компромиссное решение: Фогт вместе с женой и германской лаборанткой переезжает на время исследования в Москву. Сюда же доставляется ценное оборудование из Германии. Изучение проводится в Москве, но прежде Фогт делает один пробный срез с мозга, дабы установить, не изменился ли препарат под воздействием спирта и формалина, в смеси которых он хранится. Этот вариант вполне устроил Политбюро, и новым постановлением от 21 февраля оно согласилось с предложением Семашко18.

Решение Кремля положило начало организации сугубо секретной лаборатории для Фогта. Политбюро новым постановлением поручило Семашко и Товстухе найти специальное помещение и оснастить его оборудованием. Начальнику ОГПУ Дзержинскому предписывались поиски «надежного товарища в качестве ответственного хранителя мозга В.И. Ленина во время работы над ним»19.