Помимо, собственно, работников ГАЗа, были «разоблачены» в шпионской деятельности работники автозаводской поликлиники и универмага. Был практически разгромлен местный райком партии, «не принявший мер к врагам народа» .
Новый директор завода И. К. Лоскутов как мог старался разоблачать «вредителей». В одном из своих выступлений он поведал: «На завод под видом политических эмигрантов и другими способами проникали шпионы, диверсанты, враги народа. С другой стороны, ряд инженерно-технических работников оказались врагами народа. Таким образом, на заводе врагами народа оказались главный инженер, оба заместителя главного инженера» . Враги, по мнению Лоскутова, находились на всех решающих участках и повсюду, завод буквально кишел ими.
Не отставали и другие «разоблачители». Некий товарищ Саратин на совещании заявил: «Посмотрите клубочек родства Дьяконова: Ковлер, Чернов и всякая мразь шипела, обжиралась на нашем заводе». Ему вторил некто Рыбаков из колесного цеха: «Не секрет в том, что в нашем колесном цехе был матерый враг Геллер, и вы знаете о том, что после ухода этого врага народа Геллера на должность начальника цеха был назначен Накарякин. И что получилось? Мы не ликвидировали последствия вредительства, а, наоборот, усугубили. Как получилось? Получилось так, что мы своевременно не сумели скинуть неправильное руководство в работе колесного цеха, Накарякин сейчас исключен из партии за притупление большевистской бдительности» . [226]
Арестованных ждали все круги энкавэдэшного ада. Работник автозавода Д. Бруштейн затем вспоминал: «ГУ НКВД поручило сделать спецавтомобиль для перевозки заключенных – «черный ворон». Рассматривая эту машину в автобусном цехе, я говорил представителю заказчика, что средние помещения, находящиеся над колесами, неудобны для перевозки людей. На это мне ответили, ничего, мы в них будем перевозить по два человека. Не думал я тогда, что мне самому придется много раз ездить, будучи заключенным, в этой машине ».
Бруштейна взяли 21 апреля 1938 г., привезли в Автозаводский райотдел НКВД, находившийся в так называемом «радиусном» доме в Соцгороде. Там его без всякого предъявления обвинения на несколько дней заперли в темной холодной комнате с бетонным полом, где, кроме стула, не было никакой мебели и удобств. Затем измученного бессонницей «врага народа» перевезли в городскую тюрьму. Там он оказался в условиях, ненамного отличавшихся от знаменитых Колымских лагерей.
В небольшой камере сидели в общей сложности 200 человек. Теснота была такая, что на каждой из железных коек располагались по четыре человека. «Спали на боку, валетом, и поворачивались на другой бок все одновременно – по команде. Под койкой таким же образом лежало еще четыре человека, а у изголовья и в ногах на проходе сидело еще по два человека – ждали своей очереди поспать», – рассказывал Бруштейн. В этом заключалась изощренная методика советского гестапо – НКВД – максимально унизить, растоптать всякое достоинство, сломить волю к сопротивлению.
В той камере сидели и другие «вредители-автозаводцы»: главный бухгалтер ГАЗа Чуйко, главврач района З. Бунатьян, заведующий заводской столовой Шолок и другие. Все они прошли через допросы, пытки, идиотские обвинения и далее лагеря…
Большинство репрессированных на ГАЗе были евреями. Возможно, это было связано с тем, что почти все руководящие должности занимали именно они, поскольку евреи составляли элиту технической интеллигенции. Так или иначе, получился маленький холокост.
Общий же итог репрессий в промышленности был печален для страны. Были уничтожены все более или менее квалифицированные кадры, а к власти на заводах пришли малограмотные, а порой и вообще неграмотные руководители. Согласно данным на конец 1939 г., в среднем лишь 35–40 % директоров предприятий имели высшее образование, 25 % – только среднее и столько же – вообще никакого. Около половины всех директоров имели стаж работы около одного года! И это в условиях приближающейся войны. [227]
Неудивительно, что выпуск продукции на предприятиях начал стремительно падать. Так, на том же Горьковском автозаводе в 1938 г., в разгар борьбы с «вредителями», были выпущены 139 тысяч автомобилей. В следующем году с конвейера сошли уже 110 тысяч, а в предвоенном 1940 г. – и вовсе 65 тысяч! Аналогичное положение складывалось и на другом автомобильном гиганте – заводе «ЗИС» в Москве. Всего по СССР выпуск сократился с 211 114 автомашин в 1938 г. до 145 390 – в 1940 г. [228]
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу