Александр Щипков - Во что верит Россия; Религиозные процессы в постперестроечной России

Однако заинтересованность ряда членов организации в карловчанах была очевидна. Трое членов ХДС СПб составили руководство второй общины, и 21 мая 1991 года один из них, посетив Нью-Йорк, получил от владыки Виталия благословение на открытие прихода. В. Савицкий также вошел в руководство общиной. Возможно, он воспринимал карловчан как "диссидентскую" Церковь и предполагал, что она станет духовным центром либеральной оппозиции. (Уточним, что описываемые события проходили до августа 1991года).

Несмотря на разногласия внутри ХДС СПб, отношения с "зарубежной Церковью" внешне складывались благополучно. Ее представители приглашались на заседания исполкома, совершали молебны перед открытием конференций и собраний. Поскольку активных возражений со стороны членов партии (в том числе и протестантов) не было, действия лидеров ХДС СПб можно было принять за общую партийную линию.

Результат, однако, был нулевой. Вынужденно принимая от демократов защиту и покровительство, карловчане не могли отблагодарить демохристиан покровительством церковным. По существу, христианская демократия была им так же чужда, как и Московской Патриархии. Карловчане держались настороженно, будто чувствуя для себя опасность, исходящую от "межконфессиональных", невоцерковленных демократов. Да и В. Савицкий искал не столько мистического патронажа, сколько союза с Церковью как с политическим партнером.

В христианско-демократических кругах обсуждался и другой возможный путь. Поскольку в православии отсутствует социальное учение и православная духовность оперирует не логическими, но иррациональными категориями, сочетать их с понятиями правовой демократии весьма непросто. Сложно приложить к ним и православную этику или установки святых отцов. Некоторые теоретики русской христианской демократии видят выход в иной плоскости и предлагают спуститься с религиозной ступеньки на культурную, к православию, отраженному и преломленному в русской национальной и культурной традиции. Лидер РХДП Александр Чуев как-то сказал: "Да, идеологического фундамента у нас нет, и нам придется изобретать его. Выход лежит в экуменизме, но не в традиционном его понимании. . . Мы вынуждены будем положить христианский экуменизм на русскую национально-культурную основу и помножить на наработки западной христианской демократии. Русская Православная Церковь застыла, не трансформируется и препятствует общему развитию. Нам придется если не искать новую религию, то создавать новую религиозную экуменическую идеологию, раскалывая идеологически РПЦ". 9

Более подробно о тех же идеях говорил в своем докладе на московской научно-практической конференции "Христианство. Демократия. Россия", проходившей в ноябре 1991 года, член политсовета РХДП Сергей Мезенцев. 10 "Для России почти новы идеалы демократии, но еще более новы идеалы христианской демократии. Русское православие никак не может спасти и предохранить "русский характер" от крайностей. Даже наоборот, цементирует его в противоречивом и неуравновешенном состоянии. Русская почва и русская религиозная идея отвергают христианскую демократию. Они являются основной, хотя и не единственной причиной, препятствующей шествию христианской демократии по земле Российской. В России должно родиться нечто новое, специфическое и особенное только для России. Таким нечто должно явиться соединение православия и протестантизма на основе православия, но в русле протестантизма.

Материализация идеалов христианской демократии в России может произойти по двум направлениям одновременно: распространением католицизма и протестантизма и реформации православия в духе протестантизма. Найдется ли в России русский Лютер, могущий осуществить реформацию православия?"

Итак, православие оказалось очевидным препятствием для становлении христианской демократии, и часть христианских демократов неизбежно будет стремиться к его ликвидации. Звучит резко, но согласимся, что "реформированное" католичество перестало быть католичеством; реформация православия подразумевает тот же результат.

Отсутствие зримой связи между православием и демократией подталкивает некоторых ее сторонников к мистическому восприятию самой христианской демократии. Вот что пишет, например, В. Будков в "Вестнике христианской демократии": "Искупить свои ошибки -- святой долг современной русской интеллигенции. Пора осознать необходимость прекращения неоидолопоклонства и возвратиться на пути всемирной цивилизации, исходя из общечеловеческих ценностей и христианского вероисповедания. Объединение духовное и умиротворение народов России на основе христианских заповедей -- одна из п о л и т и ч е с к и х (разрядка моя -- А. Щ.) задач ХДС. Путь к возрождению лежит через покаяние, через очищение духа народного от духов бесовских. И, прежде всего, необходимо различать духов. Долг христианской демократии России -- всемерно крепить силы Добра в их противостоянии со Злом".11 Аналогичным образом высказывался и известный христианский демократ, православный священник Вячеслав Полосин: "Христианская политика -- это духовный меч против греха".12