Сеймур Беккер - Миф о русском дворянстве - Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

Эта богатая и политически влиятельная группа не вполне отдавала себе отчет в том, что она собой представляла — класс или сословие, и дискуссии на съездах Объединенного дворянства это непонимание отчетливо отражали. На первом съезде участник из Тулы, Ю.В. Арсеньев, настаивал, говоря: «Мы выступаем не как служилое сословие, а как землевладельческое сословие», тогда как приехавший из Казани князь П.Л. Ухтомский не мог дать однозначного ответа на вопрос — кого представляет новая организация? «Государственное сословие» или «землевладельческий класс»? {481} Прошедшие в дворянских обществах и на втором съезде дискуссии об изменении избирательного закона выявили широко распространенную поддержку концепции общества как организма, разделенного на группы, определяемые образованием, профессией, богатством и образом жизни, а не сословной принадлежностью, которая уже не отражала реалий общественной жизни. В 1909 г., когда консерваторы и традиционалисты окончательно победили в споре о реформе местного управления, Объединенное дворянство сосредоточилось на лоббировании классовых интересов аграриев в целом и средних и крупных землевладельцев в частности. Организация настаивала, к примеру, на государственной помощи земству за оказываемые им сельскохозяйственные услуги (агрономические, ветеринарные, консультации по корму скота, по образцовым хозяйствам и кооперативам, информацию о распродаже сортовых семян, машин, оборудования и проч.) и на строительство дорог и элеваторов в сельской местности {482} . [144]В марте 1913 г. девятый съезд вернулся к идее о предоставлении губернским дворянским обществам права возводить в дворянское достоинство и записывать в родословные книги недворян, владеющих значительными земельными участками.

Тем не менее предложения Столыпина реформировать местное управление вызвали к жизни тонны риторики с восхвалениями идеализированных достоинств сословного общества. Дворянство превозносили как носителя принципа бескорыстного служения государству и морального примера для крестьянства. Русское общество романтически изображалось как органичный союз сословий, каждое из которых вносит свой вклад в общее дело, и все они связаны взаимным уважением.

Почему вдруг обратились к языку и идеям отжившего мира люди, которые в других ситуациях действовали и мыслили как вполне современная профессиональная группа? В самом ли деле прав Арно Майер, утверждавший, что старая элита во многом научилась действовать как современный класс, соединяемый исключительно экономическими интересами, но в глубине души осталась «феодальным дворянством»? Скорее всего, реальность была более сложной. Не следует забывать о двойственной природе учреждений, с влиянием которых на сельскую жизнь должна была покончить столыпинская реформа. С формальной стороны это были сословные дворянские учреждения, но на практике они стали одним из главных инструментов, с помощью которых незначительное меньшинство дворянства, состоявшее из крупных и средних землевладельцев, защищало свои классовые интересы. То, что в восемнадцатом веке задумывалось как корпоративная структура для всего дворянства, постепенно трансформировалось в инструмент, обслуживавший интересы небольшой части класса помещиков. Именно этой группе было, с одной стороны, ясно, что их всех (включая землевладельцев не из дворян) связывают общие интересы, но которая, с другой стороны, одновременно осознавала социальную дистанцию между собой и большей частью первого сословия, ушедшей в профессиональный, коммерческий и промышленный мир городов.

Таким образом, возобновленная забота о защите сословного принципа была реакцией на атаки тех учреждений, которые, обслуживая классовые интересы крупных и средних землевладельцев, в то же самое время являлись с позиций закона сословными организациями. Отчасти эта забота о защите объясняется тем фактом, что в жизни уездов помещики продолжали доминировать не только как землевладельцы, но и как дворяне. Крупные и средние землевладельцы, не имевшие дворянского достоинства, были исключены из политического руководства уезда. Они не могли влиять на избрание предводителя дворянства — главного уездного администратора; до 1913 г. они не могли быть претендентами на выборный пост земского начальника; после 1890 г. их не включали в первую курию земских избирателей, которая была непропорционально представлена в уездном земском собрании. Попытки превратить губернские дворянские общества в репрезентативные организации, которые включали бы класс значительных землевладельцев, проваливались не один раз за последние два десятилетия девятнадцатого века, и в 1913 г. ту же судьбу разделила и предпринятая Объединенным дворянством попытка. Препятствие оставалось прежним: государство отказало губернским дворянским обществам в праве кооптировать землевладельцев-недворян посредством возведения их в дворянское достоинство за услуги сельскому хозяйству и местному обществу. Старый режим до своего последнего дня сохранил верность тому принципу, что дворянское звание может быть наградой только за служение государству {483} .