Сеймур Беккер - Миф о русском дворянстве - Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

Пазухин и до этого заявлял, что для создания института земских начальников необходимо ликвидировать институт сельских мировых судей, но тогда ему противостоял министр юстиции Манасеин. См.: Whelan. P. 176—178.

Зайончковский утверждает, что по десяти обследованным губерниям процент недворян среди земских начальников был несомненно выше, чем в среднем по стране.

По положению от 1864 г. первая курия состояла из всех частных индивидуальных владельцев земли в сельской местности; вторая — из всех частных индивидуальных владельцев городской недвижимости и корпоративных собственников, за исключением крестьянских обществ; третья — из крестьян в качестве владельцев общественных наделов. Первая и вторая курии включали членов всех четырех сословий — дворян, священнослужителей, горожан и крестьян; третья курия состояла исключительно из крестьян, но только в силу уникальности системы общинного землевладения. Поэтому Рибер не прав, когда утверждает, что установленная в 1864 г. система выборов «строилась на владении собственностью и сословной принадлежности» и что реформа 1890 г. «дала перевес сословному принципу» (р. 95—96). На самом деле пересмотренное в 1890 г. положение о земстве впервые разделило избирателей по сословиям.

Вейлан ошибочно утверждает, что по положению 1864 г. «крестьяне, горожане и дворяне… избирали на отдельных собраниях депутатов в земские собрания на уровне уездов» (р. 172). Нет сомнений, что именно эта неточность является причиной ошибочного заключения, что проведенные в 1890 г. изменения в законе о выборах имели «второстепенное значение» и что «углубление разрыва между социальными классами [sic] в провинции… в основном согласовывалось с подлинным положением 1864 г.». (р. 189, 193).

По положению 1864 г. две первые курии имели право на одного делегата уездного земского собрания от каждых тридцати единиц земли, принадлежащей членам этих курий. При этом за единицу земельного владения была принята площадь, дававшая землевладельцу личное право голоса в первой курии. В третьей курии один депутат являлся представителем трех тысяч крестьян мужского пола. Пазухин предложил изменить порядок, чтобы первая курия получила одного делегата уездного земского собрания за двадцать единиц земли, вторая курия — тридцать, а третья — четыре тысячи крестьян мужского пола.

Проект Пазухина предусматривал понижение имущественного ценза для личного голоса в первой курии, с 200—800 десятин до 125— 475 десятин, в зависимости от уезда.

Пазухин предложил поднять минимальный размер землевладения, дающий право избирать выборщиков, с одной двадцатой до одной десятой площади, дающей право личного голоса в первой курии.

Автоматическое право на участие в земских собраниях давала бы земля, площадью в тридцать (и более) раз превосходившая тот минимум, который обеспечивал личное право голоса на выборах, т.е. от 3750 до 14 250 десятин; в тридцати четырех губерниях, по которым проводились земские выборы, было более 1120 таких земельных магнатов.

Статистика Российской империи (9 (1890): 50—51) дает следующие оценки участия потомственных и личных дворян в 1883—1886 гг.: 35% в уездных собраниях и 70% — в губернских, 44% в уездных управах и 74% — в губернских.

Вычислено по данным, приводимым Ершовым. С. 34—35. Когда в 1865 г. из состава Оренбургской была выделена Уфимская губерния, там было создано собственное дворянское общество, и число таковых в Европейской России дошло до сорока шести, но дворянские выборы и собрания проводились только в тридцати семи. В 1878 г. дворянство Терской области получило разрешение создать собственные дворянские организации, так что на Кавказе стало четыре дворянских общества (см.: Любимов).

Мэннинг (Manning. Crisis) утверждает, что «законное право участвовать в местных дворянских собраниях имели только дворяне-землевладельцы, у которых был чин на военной или гражданской службе» (р. 85). Мэннинг игнорирует перемены, происшедшие в 1875 г., и одновременно путает условия, дававшие право участвовать в голосовании и просто принимать участие в дворянских собраниях.

Только в одном уезде Самарской губернии минимальный земельный ценз был установлен на уровне 550 десятин. Число имений, дающих право на участие в прямых и непрямых выборах, было подсчитано поданным из Статистики землевладения 1905 г. (с. 18—78) и вполне согласуются с приводимой Баратынским (Сборник статей. С. 25) оценкой числа дворян-землевладельцев (16 тыс.), пользовавшихся всей полнотой избирательных прав в середине 1880-х гг.