Гасан Сеидбейли - Из боя в бой

- Нет, она не поверит мне. Сердцем поймет.

- Не бойся, я приду и сам поговорю с ней. Ведь Сеймуру случалось и вправду несколько раз срочно выезжать в другие города.

Ляман хрустнула пальцами, заметалась по комнате.

- Значит, я целый день должна сидеть лицом к лицу с несчастной? Как я посмотрю ей в глаза? Для этого нужны стальные нервы. А жизнь с тобой издергала меня. Я не могу, Теймур!

Теймур посмотрел на сына, занятого игрушками.

- Ты будешь не одна, Ляман. Аббас, хоть и маленький, но может сделать больше тебя. Мать очень обижается, что мы редко приносим к ней внука. Ты увидишь, она обрадуется. Аббас с утра до вечера, и даже ночью, будет с бабушкой, у нее на руках... Поторопись, родная.

Нельзя было мешкать. Ляман стала лихорадочно собирать вещи, необходимые на случай, если придется надолго задержаться у свекрови.

Теймур укладывал рубашонки и игрушки сына в чемодан. Оба молчали, боясь даже словом коснуться того, от чего сердца обливались кровью.

Ляман укутала сына и сама оделась потеплее.

- Пошли? - спросил Теймур.

- Пошли, - тяжело вздохнула Ляман.

Такси остановилось в переулке, и Ляман, взяв сына на руки, вышла из машины. Теймур хотел ей помочь, но Ляман остановила его:

- Не надо, Теймур, я сама донесу чемодан. Не выходи, лучше пусть мать не видит тебя.

Теймур молча повиновался.

Тогда водитель такси сам подхватил тяжелый чемодан из рук Ляман, вошел следом за нею во двор.

Джаваир, услышав стук калитки, выглянула на веранду. Сначала она обмерла, увидев Ляман с Аббасом на руках и незнакомого мужчину с чемоданом.

- Что случилось, дочка?

Ляман заставила себя улыбнуться:

- Ты что, не рада гостям, мама?

Улыбка Ляман слегка успокоила старую Джаваир.

Она приняла у нее из рук Аббаса и, целуя его, спросила:

- Что это, или ты вздумала перейти к свекрови?

- Да, мама, хочу погостить у тебя недельку.

- А где же Теймур? - Джаваир все не могла успокоиться.

- На работе, как всегда. Надоело, одни да одни.

Шофер непонимающе захлопал глазами. Подозрительной показалась ему эта молодая женщина, так ловко обманывающая свекровь.

- Сеймур ночью у вас был? - спросила Джаваир, проводив Ляман в комнату.

Ляман старательно занялась вещами, выкладывая их из чемодана. Так ей легче было избегать пытливого взгляда свекрови.

- Да. Я угостила его фисинджаном.

- И он поел?

- Еще и пальчики облизал.

- Он ел у вас? На него это не похоже...

- Я сама удивилась. С таким аппетитом пообедал. Раньше силой не заставишь, а вчера...

- И на ночь у вас остался?

- Нет... Ночью он куда-то уехал. Кажется, на самолете вылетел. Они говорили на кухне с Теймуром. Видно, Сеймура послали в командировку, по работе. Он что-то говорил... Нужно получить специальный цемент, металл и разные новые медикаменты.

Маленький Аббас сполз с колен бабушки, Джаваир даже не заметила. Руки ее, как слепые, беспокойно шарили по гладким доскам стола.

- И куда же он поехал?

- А куда он обычно ездит?

- Не знаю. То в Ростов, то в Харьков.

- На этот раз, кажется, подальше. В Свердловск, что ли...

- А это очень далеко?

- Да, на севере.

Джаваир всплеснула руками:

- Что он, ума лишился, что ли? По такому холоду в такой одежде да еще на север!

- Не волнуйся, мама. Я ему все положила. У Теймура полно теплого белья.

- А почему мне он ничего не сказал? - недоверчиво допытывалась Джаваир. - Разве я не могла собрать его сама?

- Он говорил - я очень спешу, а вы завтра утром маме передайте.

- Я всю ночь уснуть не могла.

- Почему? Разве он не сказал, что идет к нам?

- Сказал...

- Он даже Теймура успокаивал, дескать, мама знает. Сказал ему, может, у нас останется и на ночь. А потом узнал, что есть ночной рейс. Разве он тебе не говорил, что собирается в командировку.

- Да, да... Но все это так на него не похоже...

Она зачем-то прошла на веранду, постояла там, снова вернулась в комнату, что-то шепча, покачивая головой.

Ляман облегченно вздохнула.

"Вроде поверила, - подумала она. - А что мы потом будем говорить ей? И до каких пор это может продолжаться?"

* * *

К приходу Теймура уже успели допросить пять арестованных. В коридоре, на видавшей виды скамье беспокойно ерзал верзила с глуповатым лицом. Потертые штаны были заправлены в шерстяные носки. Азиатские галоши, разорванные в нескольких местах, напоминали несуразные корабли, потерпевшие крушение. Он то и дело шмыгал носом, морщил узкий лоб и, сбычив шею, обреченно поглядывал по сторонам.

Бабаев, глянув на его галоши невероятного размера, спросил с любопытством.