Бэзил Лиддел Гарт - Вторая мировая война

И то, и другое объяснение далеко от истины. В течение осени и зимы, вместо того чтобы сосредоточить внимание на подготовке эффективной обороны от вероятного наступления гитлеровских войск, союзные правительства и верховное командование детально обсуждали наступательные планы против Германии и ее флангов, хотя в действительности они не имели возможности осуществить эти планы своими силами и средствами.

После падения Франции немцы захватили документы французского верховного командования и частично опубликовали их. Это был сенсационный материал. Документы свидетельствовали, что в течение зимы союзное командование обдумывало планы самых различных наступательных операций: план удара по Германии через Норвегию, Швецию и Финляндию; план удара по Рурскому бассейну через Бельгию; план удара по Германии через Грецию и Балканы; план удара по нефтеносным районам на Кавказе с целью отрезать Германию от источников снабжения нефтью. Это был конгломерат напрасных воображений союзных лидеров, которые пребывали в мире иллюзий до тех пор, пока их не привело в чувство наступление Гитлера.

Гитлер, будучи человеком, который в своих суждениях всегда стремился опередить события, начал обдумывать наступательные действия на Западе еще до завершения польской кампании и даже еще раньше, до своего публичного выступления с предложением о созыве всеобщей мирной конференции. Он уже начал осознавать, что любое подобное предложение навряд ли будет встречено положительно западными союзниками. Однако до выступления 6 октября Гитлер никому, кроме самых близких к нему людей, не говорил о своем намерении. Даже генеральный штаб узнал об этом лишь в тот момент, когда предложение Гитлера о созыве всеобщей мирной конференции было отвергнуто публично.

Тремя днями позже Гитлер изложил свои соображения в довольно пространной директиве командованию сухопутных войск. Главные его доводы состояли в том, что наступательные действия на Западе — единственно возможный для Германии курс. Директива представляла собой в высшей степени поразительный документ. Здесь Гитлер приходит к заключению, что длительная война с Францией и Англией истощит ресурсы Германии и поставит ее под угрозу смертельного удара со стороны России. Он полагал, что Францию необходимо принудить к миру наступательными действиями против нее; как только Франция выйдет из игры, Англия примет его условия.

Гитлер считал, что Германия в данный момент обладает силами и средствами, необходимыми для разгрома Франции. Главное, Германия имела превосходство в новом вооружении. Он говорил:

«Танковые войска и авиация в настоящее время достигли таких высот (не только как наступательное, во и как оборонительное оружие), что с ними не может сравниться ни одно другое оружие. Стратегический потенциал этих сил обеспечивается их организацией и четкой системой управления в бою. Таких сил нет ни в одной другой стране».

Признавая превосходство Франции в оружии старого типа, особенно в тяжелой артиллерии, Гитлер, однако, утверждал, что в «маневренной войне это оружие вообще не имеет сколько-нибудь существенного значения». А поскольку Германия обладала превосходством, имея новое оружие, можно было не принимать во внимание превосходство Франции по численности обученных солдат.

Далее Гитлер утверждал, что нельзя ждать и надеяться, пока Франция устанет от войны, поскольку «развитие военной мощи Англии привнесет новый военный элемент, который будет в высшей степени важен для Франции как психологически, так и материально», так как укрепит ее оборону.

«Прежде всего необходимо помешать противнику ликвидировать слабость в вооружении, и особенно в противотанковой и зенитной артиллерии, ибо это может создать равновесие сил. В этом отношении каждый прошедший месяц представляет собой для наступательной мощи Германии неблагоприятную потерю времени».

Гитлер проявлял беспокойство по поводу того, что «желание немецких солдат воевать» ослабнет, как только улетучится бодрящий эффект от легкого завоевания Польши. «Уважение солдата к самому себе было так же велико, как и уважение, которого он требует от других в настоящее время. Однако шесть месяцев затяжной войны и эффективная пропаганда противника могут развеять эти важные качества». [10] События показали, что опасения Гитлера были напрасными. Моральный дух французов пал за семь месяцев войны еще в большей степени, чем у немцев. Союзная пропаганда не была эффективной: слишком много говорили о поражении Германии и слишком малые усилия прилагались к тому, чтобы отличить обычного немца от нацистского лидера. — Прим. авт. Гитлер полагал, что следует нанести удар как можно быстрее, чтобы не упустить время: «В нынешней обстановке время можно считать скорее союзником западных держав, чем нашим». Его меморандум заканчивался выводом: «Удар должен быть нанесен этой осенью во что бы то ни стало».