Б Семенов - Подвиг длиною в жизнь

Вильке попытался взять себя в руки.

- Что дальше?

- На пленке? О! Это вам известно. Что дальше в смысле перспективы?.. Вы хотите тихо жить в доброй стране с теплым климатом?

Что-то мечтательное появилось в глазах Гаджи, и не только в глазах - в голосе.

- После войны я тоже хотел домой, Баку... У меня там мать, жена, сын... дядя Аббас. Консерватория... Думал, что скоро войне конец... Томсон объяснил, что она будет продолжаться. Так ведь, полковник?.. Я мечтал быть не солдатом музыкантом. Томсон не хочет этого... Что делать? Нельзя же не принять вызова.

- Я думал, ты глупее.

- Формально - ваша школа. Теперь вам ясно?

Гаджи вертел в руках кассеты.

- Возьмите на память о конце своей карьеры, Вильке.

Тот послушно взял.

Роли переменились.

Гаджи диктовал:

- В списке, который вы передадите, я буду значиться одним из лучших ваших агентов, лучшим потому, что мне известна агентура Веца в Баку. Я ничем не скомпрометирован дома - вы когда-то говорили мне об этом. Копии списков мне. Это тоже ясно?

- Где дубликат пленки? - спросил Вильке, хотя отлично понимал, что Гаджи не ответит.

- В получасе прогулочным шагом от особняка Кальтенбруннера.

- Понятно, - закивал Вильке. Он выглядел старым, осунувшимся.

67

Проход был неширок. По обе стороны на стеллажах стояли сотни ящиков с этикетками американских сигарет.

Ящики были сложены в "кварталы", разделенные "улочками" и "переулками".

Причудливые тени пересекали несколько ящиков. Одна из них отплясывала какой-то странный, непонятный танец.

Это была тень от гермокостюма, висящего в одном из "переулков".

Самые обычные предметы приобретали здесь зловещий вид. И даже акваланги, маски, ласты, всегда яркие, цветастые, были одной черной масти.

В складе без окон царили полумрак и тишина. И потому шаги неторопливо идущего человека звучали гулко, рождая повторяющееся эхо.

Человек свернул в один из "переулков". Разорвал наклейку на ящике. Вскрыл его. В ящике лежала рация. Он повернул выключатель. Левитан читал: "Сегодня, 9 мая, все свободолюбивые народы земного шара торжественно отмечают славную годовщину победы над фашистской Германией, годовщину окончания Великой Отечественной войны".

- Куда все подевались? - из-за угла выскочил здоровенный верзила, коротко стриженный, в жилете, без пиджака.

- Что вы орете? - Стоящий у приемника обернулся.

В этом человеке не сразу можно было узнать Гаджи. Он располнел, побелели виски. Только глаза, хоть и смотрящие устало, сохранили блеск.

Держался он с той непосредственностью, иногда переходящей в грубость, которая отличает американца.

- Почему не завезли сигареты? - рявкнул Гаджи.

- Мы считали...

- Жулики! Я спущу с вас шкуру за эту тысячу блоков. Чтоб все до единого были на месте... Бездельники... - с крика он перешел на строго деловой тон: Сигареты на место завтра же! Ясно?

Он пошел по главной "улице" склада, с достоинством неся свое погрузневшее тело. Потом поднялся из подвала в просторное помещение магазина, прошел в свой кабинет. Только ковры указывали, что дело происходит на Востоке. В остальном кабинет был типичным американским бюро.

68

- Как дела, головорезы? - И Томсон здорово постарел за эти годы. Он только что вошел сквозь тяжелые металлические двери и остановился посреди класса.

За столиками перед передатчиками сидели ученики.

На доске, такой же, как в обычной школе, были выведены русские буквы и их значение в виде тире и точек.

Увидев Томсона, "головорезы" вскочили с мест. Вытянулись. Руки по швам.

- Сегодня вы пойдете на настоящее дело! - выкрикивал Томсон. - Значит, заработаете настоящие деньги... Но надо будет работать. Работать, "гвардия"! он ухмыльнулся. - Боб проводит вас до границы и устроит прощальный ужин. Боб, не вздумайте экономить на ужине.

- Из класса цепочкой по одному! - рявкнул Боб.

69

Гаджи сидел за столом.

Тяжелые морщины перечеркнули лоб. Он сжал руку в кулак и положил на него голову. Вероятно, Томсон вновь отправляет людей. А он?.. Ему не удалось не пустить их на свою Родину. Не удалось сделать то, что он обязан делать в первую очередь.

Он подумал о том, сколько вреда могут причинить враги, прежде чем их успеют обезвредить. Ему виделись перестрелка с чекистами, и раненый друг, и взорванный мост, и павшая овца - кто-то из негодяев успел отравить воду в колодце.

70

Томсон все еще стоял в классе, который покинули агенты.

Перед ним появился высокий худой человек интеллигентного вида.