Юлиан Семенов - Дипломатический агент

"Предчувствие? - подумал Виткевич. - Неужели предчувствие? Странствователь по землям далеким - и вдруг вера в предчувствия?"

Он огляделся. То, что Иван увидел, было так страшно, что он даже зажмурился; снизу по тропинке шел тигр, осторожно ступая по камням мягкими подушечками больших своих лап. 5

Фатех-джан обнял деревце и прижался к стволу ухом. "Из этого зардалю [Персиковое дерево (афг.)] получится хороший рабаб", - решил он и постучал пальцем по стволу: Фатех-джану нравилось слышать себя в дереве. Он верил, что после смерти перевоплотится в тутовник.

- Хы, - сказал он Давлетманду, который принес дерево через час после ухода Виткевича в горы, - хы, я возьму его за семь рупий.

- Хы, - согласился Давлетманд, - возьми.

Когда он ушел, Фатех-джан положил деревце на верстак и очистил от коры и сучьев. Потом он пошел к воротам - здесь всегда было много солнца- и начал рыть яму. Земля была теплая, сухая. Фатех-джан принес деревце, осторожно опустил его в яму и засыпал землей. Это место он полил водой из бурдюка: солнце, земля и вода рождают песню. Здесь деревце будет лежать дней десять. Ствол станет мягче, но сердцевина, сокровенная суть всего живого, окрепнет.

Фатех-джан отнес бурдюк на женскую половину и вернулся в мастерскую. Взял в руки только вчера вырезанный рабаб и, прижав его одним концом к верстаку, а другим к груди, начал осторожно полировать грани деки куском сухого гранатового дерева.

Люди говорили, будто Морад Вали из Кандагара полирует зардалю и тутовник куском железа. "Это железо называется напильник, - пояснял Морад Вали, - я купил его в Кабуле по сходной цене у Мирвейса, лавка которого рядом с мастерской Гуль Моманда".

"Разве можно дерево, которое рождает песню, полировать железом? удивлялся Фатех-джан. - Ведь песня уйдет из такого дерева..."

Мурлыча песню, он размеренно, до тепла, натирал рабаб куском граната. Поработав час, вынес его на улицу и положил под лучи солнца.

Вечером прибежал маленький Исхак, сын Наири.

- Фатех-джан, о Фатех-джан! - закричал он с улицы. - Возле нашего дома сидит странник. Он слагает песни. Отец велел сказать тебе об этом.

Фатех-джан провел ладонямя по деке рабаба. Дерево было теплое, как тело человека. "Дней через пятнадцать я закончу этот рабаб", - подумал он, собирая с верстака витые длинные стружки.

- Салам, табият цынга йе, джор, пы хайр, хы дый [Афганская форма приветствия при встрече]? - приветствовал Фатех-джан певца, присаживаясь рядом с ним.

Певец поднял большие, навыкате глаза и ответил на приветствие. Голос у него был хриплый. Когда он улыбался, глаза оставались неподвижными, словно вода в синей чашке.

Певец снял с плеча свой рабаб, маленький, в три струны. Откашлялся. Вокруг сидели люди и ждали. Певец склонил голову, ущипнул струны и чуть встряхнул рабабом. Звук сразу же стал звонким, сильным. Фатех-джан насторожился: такого звучания ему раньше никогда слышать не приходилось. Певец начал петь про орлов, что живут в небе, стране гордых. Хриплый голос певца сделался мягким, красивым. Пальцы бегали по струнам быстро, чуть касаясь их. Только глаза оставались неподвижными.

Фатех-джан пригласил певца к себе. Вечером, после намаза, они сидели около огня и толковали о всяком.

- Слова твоих стихов приятны музыке, - сказал Фатех-джан, передавая гостю в руки палочку с нанизанными на нее кусочками жареного мяса.

- А твои слова приятны мне, - улыбнулся певец, - потому что я не слышу в них лести. В дверь постучались.

- Входи, - негромко крикнул Фатех-джан, - входи и будь гостем моего дома!

На пороге стоял Ахмед, сын лесоруба.

Фатех-джан указал ему место рядом с собой и пододвинул лепешку, уже разломанную на куски, и мясо. Ахмед завернул в кусок лепешки мясо, подержал его над огнем и спросил:

- Сегодня я ухожу в горы, туда, где сейчас Абдулали и наш гость. Нужны ли тебе еще деревья для рабабов?

- Да, - ответил Фатех-джан. Когда Ахмед ушел, певец удивленно поднял брови:

- Разве ты не сам ищешь такие деревья?

- Зачем? Лазать по горам?

- Лазать по горам...

- Почему ты спрашиваешь об этом? Разве я могу увидеть именно то дерево, которое мне нужно?

Певец не торопился с ответом, что-то обдумывая. Потом попросил:

- Дай мне, пожалуйста, чаю.

Фатех-джан протянул ему чашку и про себя отметил, что певец не так уж вежлив: в гостях не принято просить. Это звучит упреком хозяину.

- Нет, - улыбнулся певец, - я прошу у тебя не чашку, а пачку с чаем.

- Разве я плохо заварил? - не удержавшись, спросил Фатех-джан. - Если тебе неприятен вкус, я заварю новый.