Юлиан Семенов - Горение (полностью)

Поднявшись, Рыдз сказал:

- Человек, который к вам придет, живет под чужим именем. Его зовут "Федор Мокеевич". Это псевдоним. Когда соблаговолите его принять?

- Давайте завтра, часов в девять, я птица ранняя.

- Ему далеко добираться, живет в пригороде. Если разрешите, он будет в одиннадцать тридцать.

О "пригороде" сказал неспроста; Владимир Львович человек увлекающийся, Монмартр в Париже один, а пригородов много, страховка не помешает. 3

- Владимир Львович? - осведомился Турчанинов, разглядывая Бурцева.

- Именно так. С кем имею честь?

- Я Федор Мокеевич.

- Кто?!

- Вчера вам говорили обо мне. Вы назначили встречу на одиннадцать тридцать.

Бурцев посторонился, пропуская гостя в квартиру:

- Да, да, верно. Прошу.

...Вчера вечером Турчанинов спустился квартирою ниже, там жили две проститутки, Мадлен и Мари (перекрытия потолка слабенькие, все слышно, гостей у девушек не было), попросил утюг с угольями; Мадлен вызвалась погладить ему пиджак и брюки: "Я же работала прачкой, все сделаю вмиг". Турчанинов поблагодарил, ответив, что стеснен в средствах; лучше уж сам. "С соседей не берем, - расхохоталась Мари, - даже за любовь не берем с соседей". Поэтому к Бурцеву пришел выутюженный, в свежей сорочке и галстуке; военная косточка, привычка - вторая натура.

- Нуте-с, Федор Мокеевич, с чем пожаловали?

Турчанинов усмехнулся:

- С головою, Владимир Львович. В коей есть информация, которая может помочь вашей борьбе с провокацией.

- Ага... Ну что ж... Вы с Бакаем и Меньшиковым знакомы?

- Шапочно. Они были в Петербурге, а я служил в Привисленском крае.

- Вы в розыскных списках девятьсот седьмого года?

- Да.

- Так что ж вы и ваши польские друзья от меня конспирируете, милостивый государь?! Вы Андрей Егорович Турчанинов, адъютант при бывшем начальнике варшавской охраны полковнике Глазове, а затем какое-то время при Попове, до того как он был казнен. Из привисленских только один вы и значитесь в списках...

Турчанинов вздохнул:

- Ну и слава богу... Сразу легче стало с вами говорить.

- К ликвидации Попова имеете отношение?

- Да.

- Чем вам это грозит?

- Если докажут - расстрелом.

- Тогда вернемся к "Федору Мокеевичу", дело нешуточное... Скажите, пожалуйста, как вы относитесь к тем материалам, которые мне передали Бакай и Меньшиков?

- Положительно. Вы базировались на их показаниях, когда разоблачили Жуженко?

- На их тоже.

- А показания об Азефе они вам давали?

- Да.

- У нас в варшавской охран... ке... об Азефе вообще ничего не было известно.

- Это и понятно... Агент такого уровня действует под руководством непосредственно главного шефа... Но в России никогда тайн не было, на язык горазды...

- Потому что никогда не было свободной печати. Бурцев удивился:

- Не вижу связи...

- Прямая связь, - возразил Турчанинов. - Поскольку все везде закрыто, люди стремятся утвердить себя причастностью к секретам, - проявление обычного человеческого самолюбия, форма самовыявления...

- Занятно, - откликнулся Бурцев, оглядев Турчанинова еще раз; глаза его потеплели, прежней настороженности в них не было. - Вы оригинально мыслите. Скажите-ка, а вы с Герасимовым встречались?

- Дважды.

- Где?

- В северной столице. Был командирован за дополнительными материалами по государственной преступнице Розалии Люксембург, когда она была схвачена в Варшаве.

- Опишите-ка мне его, пожалуйста.

- Извольте... Высокого роста, шатен с легкой проседью, усы подбривает, чтобы повторяли форму рта, губы чувственные, полные, нос прямой, особых примет на лице нет. Во время выездов на конспиративные встречи и самоличного наблюдения за интересующими его персонами имитировал хромоту...

- Сходится, - Бурцев даже в ладони хлопнул (пальцы длинные, как у пианиста). - Некий охраняемый полицией чин хромал на процессе против депутатов Первой думы.

- Меня уполномочили попросить вас, Владимир Львович, - если почтете возможным - передать раннюю фотографическую карточку Герасимова, поры его службы в Самаре...

- Передать не передам, а вот сходить в мастерскую портретов месье Жаклюзо можем. Если хорошо оплатите, он сделает копию в два дня, работает виртуозно... 4

"Дорогой Юзеф!

После того, как Ядзя ["Ядзя" - Турчанинов] начала работу с Влодеком ["Влодек" - Бурцев], выявилось множество интереснейших подробностей.

Начну с того, что Нэлли ["Нэлли" - 3. Жуженко, член партии соц.-революционеров, провокатор охранки], оказывается, передавала дедушке Герасиму ["Дедушка Герасим" - А. В. Герасимов] про все шалости [выступления на заседаниях ЦК эсеров, работа по выработке резолюций] толстяка ["толстяк" Азеф], особенно когда они собирались на чай ["собирались на чай" - съезд эсеров].