Юлиан Семенов - Ненаписанные романы

...Итак, отец усадил меня в свою машиненку, и был он тогда одет в черную косоворотку с белыми пуговичками, в коричневый пиджак, и было ему тогда двадцать девять (одногодок моей старшей дочери Дунечки. Спаси Бог их поколение от повторения ужаса тех лет) и счастливо шепнул:

- Сынок, я еду к товарищу Сталину!

И каким же одухотворенным было его лицо, когда он шепнул мне это, сколько в нем было мальчишеского счастья и невыразимой гордости от того, что увидит "фельдмаршала революции", "вождя народов", "творца нашего счастья", "отца всех одержанных нами побед"...

...Оставив машину возле ворот сталинской дачи, назвал свое имя, несуразно ответив на то, как ему, вытянувшись, откозыряли люди из личной охраны Сталина, отец попросил их поглядеть за мною: "пусть мальчик поиграет рядышком, только б далеко не отходил, ладно?"

...Спустя восемнадцать лет, вернувшись из тюрьмы, он рассказал мне все, что произошло дальше, - в подробностях.

По песчаной дорожке к дому Сталина его сопровождали два человека в форме; Сталина отец увидел издали: тот окапывал молодое грушевое деревцо, делал он это неторопливо, вкрадчиво, но одновременно резко нажимая маленькой ногой на остро отточенную лопату, входившую на штык в жирную, унавоженную землю.

- Знаешь, - говорил мне потом отец, - в его фигуре, особенно когда он наваливался на лопату, чувствовалась литая сила; он наслаждался этой работой, и что-то неестественное было в его единении с жирной землей, тем более что рядом стояла легкая плетеная мебель: столик и три кресла; на столике лежал утренний номер "Известий", придавленный ножницами, коробкой "Герцеговины Флор", трубкой и спичками.

- Садитесь, - Сталин кивнул на кресло, словно бы спиною заметив, что отец подошел к нему.

Вогнав лопату в землю, он обернулся, достал платок, вытер маленькие руки, сел рядом и, неторопливо набив трубку папиросным табаком "Герцеговины", заговорил:

- Мы в Политбюро познакомились с запиской Бухарина... Он предлагает понизить стоимость газеты с пятнадцати копеек до десяти потому, что вырос тираж, газета стала популярной в народе... Передайте редколлегии, что это наивное предложение... Надо просить Пэ-бэ не понижать стоимость номера, а повышать его... До двадцати копеек... Так мы решили... Возможно, Бухарин согласится с нашим мнением... Я бы просил также передать редколлегии ряд моих соображений и по поводу верстки номера... Она пока что оставляет желать лучшего, слишком недисциплинированна, разностильна, точнее говоря... Вы правительственный официоз, поэтому, если первая полоса несколько суховата, надо взрывать ее изнутри - темой передовицы, например. Не стоит бояться острых тем, больше критики, нелицеприятной критики... Газета Должна быть единым целым - это азы пропаганды и агитации. Поэтому, во-вторых, на следующей полосе должен быть фельетон, публицистика, развивающая основные тезисы передовицы. И не бойтесь, наконец, и на третьей полосе, где печатаются иностранные материалы, заверстать что-либо, связанное с основной темой номера... Ну а четвертая - в ваших руках, ищите в ней свою, "известинскую" индивидуальность... Вот, собственно, и все...

- Спасибо, товарищ Сталин, я передам редколлегии все ваши пожелания.

Сталин заметил движения отца за мгновение перед тем, как он решил встать с кресла.

- Погодите, - сказал он, пыхнув трубкой. - У меня к вам ряд вопросов...

- Слушаю, товарищ Сталин...

- У вас дети есть?

- Да, товарищ Сталин, есть.

- Сколько?

- Сын - Юлька...

В это время к Сталину подошел высокий крутолобый человек, склонился к нему:

- Звонит Калинин... По поводу сегодняшнего мероприятия... Что сказать?

Сталин неторопливо пыхнул трубкой, положил ее на стол, поднялся и подошел к дому. Отсутствовал он минут пятнадцать; когда вернулся, лицо его чуть побледнело, улыбчивых морщинок вокруг глаз не было, жестче обозначился рот под седеющими усами.

- Трудно содержать ребенка? - спросил Сталин, словно бы все то время, что говорил с Калининым, помнил ответ отца.

- Нет, товарищ Сталин, нетрудно.

- Вы сколько получаете в месяц?

- Партмаксимум, "кремлевку"...

- А жена?

- Она библиотекарь... Зарабатывает сто десять, вполне обеспечены...

- Хорошо, а могли бы вы содержать двух детей на этот ваш максимум?

- Да, товарищ Сталин, смог бы!

Сталин усмешливо посмотрел на отца, но глаза были строгие, несмеющиеся, желтые:

- У грузин есть присказка: "один сын - не сын, два сына - полсына, три сына - сын"... Смогли бы содержать на ваши оклады трех детей? Честно отвечайте, не пойте...