Юлиан Семенов - При исполнении служебных обязанностей

- Тебе в цирке работать. Реприза: "Провидец Пьянков с дрессированными удавами".

- Не дам газа.

- Володенька!..

- Пусть тебе провидец дает газ...

- Вовочка!..

- Пусть тебе удавы дают газ, - бормотал Пьянков, осторожно прибавляя обороты двигателям.

Богачев смотрел, как стрелка спидометра ползла вправо. И чем дальше она ползла вправо, тем радостнее ему становилось. Он обернулся к Пьянкову и сказал:

- Ты гений, старина!

- Ладно, ладно, не в церкви.

- Не сердись.

- Не то слово. Я задыхаюсь от негодования.

Брок засмеялся и сказал Аветисяну:

- Геворк, знаете, мне страшно за Мирова и Новицкого. Наши ребята вырастут в серьезных конкурентов.

Вошел Струмилин еще с двумя чашками кофе и спросил:

- Кому добавок?

- Мне, - попросил Богачев.

Струмилин сел рядом с ним, посмотрел на доску, в которую вмонтированы приборы, отметил для себя, что во время его десятиминутного отсутствия скорость движения возросла, но ничего говорить не стал. Он только подумал: "Жека, Жека, что ты там еще задумала? Неужели тебе захотелось поиграть с этим парнем, который сидит справа от меня, и летает над Арктикой вместе со мной, и пьет кофе, который я завариваю, и прибавляет скорость, хотя этого не надо было бы делать, и беспрерывно курит, потому что хочет поскорее получить твою радиограмму? Ты выросла без матери - раньше, чем надо бы. Когда есть мать, юность продолжается дольше, а это самая прекрасная пора человеческой жизни, маленькая моя, сумасбродная Жека, хороший мой, честный человечек. Не играй с этим парнем, у него тоже было не так уж много юности, очень я тебя прошу об этом, просто ты даже не представляешь, как я прошу тебя об этом..."

- Будете сажать машину, - сказал Струмилин. - Вы любите садиться ночью?

- Я еще ни разу не сажал здесь машину ночью.

- Это очень красиво. Садишься - будто прямо на карнавал. Особенно издали. Это из-за огоньков поселка.

- Я понимаю.

- А особенно красиво, когда ночью или ранним утром садишься во Внуково. Там очень много сигнальных огней. Я всегда смеюсь, потому что вспоминаю поговорку "с корабля на бал".

Аветисян рассчитал время точно и так же точно вывел машину на посадку. Он вывел машину так точно, что Богачеву показалось ненужным выполнять обязательную при посадке "коробочку". Выполнение "коробочки" занимает никак не меньше десяти, а то и пятнадцати минут. А в радиоцентре за эти проклятые десять или пятнадцать минут могут уйти люди, в руках которых находится радиограмма, переданная из Москвы Женей.

Павел мастерски посадил машину. Когда он вырулил на то место, которое ему указал флажками дежурный, он услышал в наушниках злой голос:

- Немедленно зайдите в диспетчерскую!

- Кому зайти в диспетчерскую? - спросил Павел.

- Командиру корабля.

- Вас понял.

Все трое - Аветисян, Пьянков и Брок - переглянулись. Они поняли, почему командира вызывают в диспетчерскую. Они не могли не понять этого. Богачев посадил машину, не выполнив "коробочки". Это нарушение правил. Это очень серьезное нарушение правил. Именно за это вызывали командира корабля к диспетчеру. Не за что было вызывать командира корабля, кроме как за это.

Струмилин оделся и пошел к диспетчеру. Аветисян спросил Павла, который лихорадочно застегивал молнию на куртке и никак не мог ее застегнуть.

- Ты действительно не догадываешься, зачем вызвали командира?

- Конечно, нет, а что?

- А куда ты собираешься сейчас?

Богачев засмеялся и ответил:

- За счастьем.

Он обернулся и увидел три пары глаз. Он никогда не видел Аветисяна, Пьянкова и Брока такими. Лица у них были жестки, а в глазах у каждого было одинаковое выражение. Даже не определишь точно, какое выражение было у них в глазах. Тогда Павлу стало не по себе, и он спросил:

- А что такое, товарищи?

- Ты же посадил машину без "коробочки".

- Так аэродром же пустой. И на подходе никого нет.

- Ну вот это-то никого и не интересует. А старика сейчас вызвали для скандала, понял? - сказал Пьянков. - А теперь можешь бежать за счастьем.

Богачев пулей выскочил из самолета и бросился следом за Струмилиным. Когда он вбежал в диспетчерскую, Струмилин стоял у стола без шапки, а молоденький парень, еще моложе Пашки, говорил:

- А мне не важно! Закон для всех один, ясно? Кто вам разрешал нарушать его, а?

Богачев шагнул к столу и сказал:

- Во-первых, не ругайте нас, пожалуйста, а во-вторых, машину сажал я.

- Что?! Так почему же...

Богачев снова перебил его:

- Не ругайте командира, прошу вас! Я посадил так, ослушавшись его приказа, ясно вам?