Иосиф Кулишер - История русской торговли и промышленности

Однако еще Круг и Погодин отстаивали идею подлинности договоров с Византией. «Никто с таким успехом не защищал нашего Нестора и в особенности находящихся в его летописи договоров, заключенных между русскими и греками, как Круг», — говорит о нем другой историк и переводчик его Эверс {32} 32 Krug. Kritischer Versuch etc. 1810. S. 108. Русск. пер. С. 147. . Погодин указывал на соответствие договоров сообщениям императора Константина Багрянородного и другим данным того времени. «Скажите, — говорит он по поводу одного места, — не разительное ли соответствие между всеми сими показаниями: импер. Константина, договорами, сохраненными у Нестора, и обычаем норманнским, засвидетельствованным в их памятниках. Как подтверждается Нестор» {33} 33 Погодин. Исследования, замечания и лекции о русской истории. Т. 111. 1846. С. 254. Прим. 595. . После подробного анализа договоров Погодин заключает: «Договоры подтверждают еще более подлинность летописи, и ими по справедливости может гордиться русская история» {34} 34 Погодин. О договорах русских князей Олега, Игоря, Святослава с греками // Русский исторический сборник. Т. I. Кн. 4 (1838). С. 98- 137. Кн. 3. С. 118-119. . Впоследствии на анализе их подлинности остановился Д. Я. Самоквасов, указавший на то, что молчание византийских летописцев о договорах объясняется отсутствием византийских летописей от первой половины X ст., в «Истории» же Льва Диакона, которая относится к тому же времени, о договоре Олега с греками упоминается ясно и неоднократно [1] «По тексту греческой истории император Иоанн Цимисхий в переговорах со скифом Святославом ссылался на давний договор скифов с греками и на договор, нарушенный Игорем, отцом Святослава. В условиях Святослава, предложенных Цимисхию, по тексту истории Льва Диакона Калойского также упоминается о древнем законе, обязавшем греков признавать друзьями русских купцов в Константинополе, которому соответствует содержание договора 945 г». (Речь проф. Самоквасова на торжественном акте Варшавского Университета 30 авг. 1886 г. / / Известия Варшавского Университета. № 6. 1886. С. 3, 9). . Что же касается легендарности похода Олега на Константинополь, то баснословие его «коренится не в подлинном тексте его, а в его толковании Шлецером», получившаяся «бессмыслица принадлежит Шлецеру, а не русскому летописцу» [2] Баснословным кажется, например, Шлецеру «победоносное движение Олега к Царьграду на кораблях, поставленных на колеса и снабженных парусами». На самом деле это была подвижная крепость, древнерусский «обозный град» или «гуляй-город», материалом для которого послужили лодки, поставленные на колеса. Или Шлецер считает невероятным сообщение о парусах, сделанных по приказанию Олега после победоносного похода на Византию, парусах «паволочиты» и «кропинных», которые он толкует в смысле парусов из золотой парчи и крапивы. Но это были паруса из шелковой ткани, которыми, как известно из истории, победители многократно оснащали свои суда, и паруса из кропины (а не крапивы), т.е. из бумажной или ситцевой материи» (Речь проф. Самоквасова на торжественном акте Варшавского Университета 30 авг. 1886 г. С. 4-7. Самоквасов. Свидетельства современных источников о военных и договорных отношениях славяно-русов к грекам // Известия Варшавского Университета. № 6. 1886. .

Ввиду этого М. Ф. Владимирский-Буданов уже в 1888 г. признавал, что важнейшие основания для сомнения в подлинности договоров с греками отвергнуты и эти договоры «имеют чрезвычайную важность для истории русского права» {35} 35 Владимирский-Буданов. Обзор истории русского права. 2-е изд. 1888. С. 88. . И другие исследователи (Соколовский, Димитриу, Лонгинов, Мулюкин, Мейчик) не возбуждали более сомнений в этом, и даже В. И. Сергеевич 20 лет спустя после того, как он совершенно отказался от договоров с Византией в качестве источников русского права, все же вынужден был признать, что в «настоящее время никто не отвергает достоверности договоров Олега, Игоря и Святослава». Хотя «история договоров с греками, — говорит он, — представляет многие неясности», но все же они являются весьма существенными в качестве «древнейших памятников наших международных сношений», которые «дают нам новое право, проникнутое греческими понятиями» {36} 36 Сергеевич. Лекции и исследования по древней истории русского права. 3-е изд. 1903. С. 604, 616, 653. .

Конечно, при анализе содержания договоров возникает немало споров и сомнений. Но этот упрек можно было бы сделать и большинству других исторических памятников. Наиболее спорным является вопрос о взаимоотношении между договорами. Их насчитывается четыре, из которых текст первого — договор Олега 907 г. — не сохранился, а лишь изложен летописцем, тогда как текст остальных трех договоров — Олега 911 г., Игоря 945 г. и Святослава 971 г. — помещен в летописи, хотя и передан, по-видимому, в редакции несколько попорченной и неполной. Сомнения возникали по поводу первого договора 907 г. В то время как Срезневский, Бестужев-Рюмин, Сокольский, Пахман, Мейчик признают его вполне самостоятельным договором, Эверс считает его лишь предварительным соглашением {37} 37 Эверс. Древнейшее русское право. С. 135. .