Михаил Бакунин - Собрание сочинений и писем (1828-1876)

7 Гейнце, Александр Кларус (1777-1856)-немецкий офицер, бывший подполковник греческой артиллерии; саксонский землевладелец и бывший член распущенной первой саксонской палаты; во время дрезденского восстания был главнокомандующим революционной армии. Был приговорен к смертной казни, замененной ему вечным заключением. Умер в Вальдгеймской тюрьме.

8 То, что Бакунин сообщает здесь о своей роли в дрезденском восстании, вполне совпадает с тем, что он говорит по этому поводу в "Исповеди" (см. ниже No 547). Совпадение это важно в том отношении, что придает изложению Бакунина значительную степень достоверности. Показание Бакунина перед саксонскою комиссиею (о котором мы подробнее будем говорить в комментарии к No 547) еще можно было бы заподозрить в том смысле, что страх подсудимого перед тяжестью грозящего ему наказания заставлял его преуменьшать свою действительную роль в саксонских делах; на таком же основании можно было бы отводить и его сообщение в письме к своему адвокату, о котором мы здесь говорим. Но с таким мерилом никак нельзя подходить ;к тому, что Бакунин рассказывает .о своем участии в дрезденских событиях в "Исповеди" перед русским царем, которого революционная деятельность Бакунина на Западе интересовала гораздо меньше, чем например его связи с поляками и его замыслы относительно возбуждения революционного движения в России. А между тем и в том и в другом документе Бакунин рисует приблизительно одинаковую картину своего положения в Дрездене и своей роли в майском восстании. В обоих случаях рассказ Бакунина расходится с двумя крайностями в исторической литературе - как с тою, которая пытается начисто отрицать роль Бакунина в дрезденских событиях (воспоминания С. Борна), так и с тою историческою легендою, которая приписывает ему главную роль в этих событиях и которая нашла даже некоторый отголосок в брошюре Маркса-Энгельса "Революция и контр-революция в Германии".

9 Виланд, Кристоф Мартин (1733-1813)-немецкий поэт, один из создателей новой немецкой литературы; сначала выступал как идеолог немецкого бюргерства в умеренно-оппозиционном духе, а затем перешел на сторону старого помещичьего быта, став на позицию эпикуреизма и воспевания радостей дворянской жизни; отрекшись от временного увлечения либерализмом, выступал в защиту патриархальных отношений и дворянской монархии.

Перевод с немецкого.

No 542. - Защитительная записка М. Бакунина.

[Декабрь 1849-апрель 1850 года. Крепость Кенигштейн.]

МОЯ ЗАЩИТА.

Господину адвокату Францу Отто.

Глубокоуважаемый господин [защитник] !

Я долго не решался посылать Вам свою самозащиту, да и вообще не решался таковую посылать. Должен ли я объяснять Вам причину этого колебания? Если бы мне пришлось защищать себя перед свободным публичным судом, перед судом присяжных, то я не колебался бы ни одной минуты, но когда приходится иметь дело с закрытым судом, который уже по самому своему существу скорее предназначен к вынесению приговора по букве старого закона, чем по живому духу современности, какую пользу может принести мне защита, которая содержит и может содержать единственно и исключительно моральную мотивировку моей деятельности в Германии?

Тем не менее я попытаюсь представить свою защиту и перед этим судом, и сделаю это в данном письме, а форме обращенной к Вам политической исповеди. Как я уже объяснил Вам в прежнем письме, также написанном в мою защиту, я всецело предоставляю Вашей благожелательной заботливости все то, что касается моего участия в дрезденских событиях. Я не могу ничего прибавить к тому, что уже сказал в дрезденской уголовной комиссии 1. В актах содержится чистая и полная истина. Я удовольствуюсь тем, что в конце настоящего писания коснусь только нескольких пунктов, которые по моему мнению в обвинительном акте представлены в .неправильном освещении. Моим главным стремлением будет выяснить Вам, а через Ваше посредство моим нынешним судьям, как я, иностранец, русский, пришел к тому, чтобы принять активное участие в дрезденском восстании.

От поляка всегда ожидают чего-нибудь подобного; даже те, кто не слишком благосклонно относится к подобным движениям, признают за поляками своего рода право выступать повсюду, где происходят волнения; более того, в этом праве все настолько убеждены, что им охотно приписывают и такие дела, к которым они не имеют никакого касательства. Их проклинают, их называют "европейской язвой", но все же очень мало кто не усматривает в их нынешних действиях руку Немезиды, историческую месть за совершенное над ними злодеяние.