Владимир Хрусталев - Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

В течение целого часа Его Величество детально обозревал выставку. Объяснения давал хранитель Музея 1812 г. В.В. Петров, великим княгиням — [В.К.] Трутовский. Осмотр выставки был начат с той комнаты, где главным образом собраны портреты императора Александра I. Эта комната представляла громадный интерес не только в историческом, но и в художественном отношении, так как очень многие портреты писаны знаменитейшими живописцами той эпохи и представляли большую художественную ценность. Был целый ряд вещей, принадлежавших императору Александру I или связанных воспоминаниями с ним, например, все вещи письменного стола, находившиеся в Зимнем дворце, письменные принадлежности, книга, раскрытая на той странице, как была оставлена императором, и проч. Затем была показана шпага Наполеона, подаренная им, по преданию, императору Александру на балу в Тильзите, затем еще одна шпага, из тех, которыми всегда пользовался император Александр I.

В следующей комнате были показаны Его Величеству сабля Дениса Давыдова и шашка Дорохова, пистолеты Платова, звезда Тучкова, которая была на нем в момент смерти, лента, которая была на Багратионе в Бородинском бою, орден, принадлежавший Балашову и надетый на него самим Государем, снявшим его с себя. Следующие залы специально посвящены были собранию карт и планов битв, как Бородинской, так и предшествовавших ей, с расположением войск. Тут же были собраны все вещи, относившиеся к памяти героев Бородина: Кутузова, Коновницына и др., великолепно сохранившиеся различные вещи их обстановки, домашние принадлежности и проч.

Затем Его Величество прошел в зал французов. В этой комнате была труба маршала Нея, жезл маршала Даву, ключи от 20 неприятельских крепостей и городов, сдавшихся русским в 1813 г., сабля Орлова-Чесменского, отбитая Милорадовичем при Красном, и, наконец, сани, в которых Наполеон ехал до Вильны. В следующем зале — обмундирование французских войск и некоторые вещи, имевшие отношение к Наполеону, бюсты Наполеона и маска с него. Затем Государя очень заинтересовала витрина с коллекциями русских масонских знаков, собранных фабрикантом Бурилиным, за которую американцы предлагали 2 миллиона рублей.

Этим и кончилось обозрение выставки, и Государь с августейшими дочерьми спустился в зал стиля Иоанна Грозного, где на круглых столах был сервирован чай и фрукты. В соседней зале для великих княжон была устроена выставка рукоделий.

Только около 6 часов вечера Государь отбыл из музея и направился с великими княжнами на Чистопрудный бульвар для обозрения панорамы Бородинской битвы. Над входом красовалась громадная белыми буквами надпись: «Бородино». У входа в панораму Государь был встречен председателем междуведомственной юбилейной комиссии В.Г. Глазовым, автором панорамы профессором Ф.А. Рубо и заслуженным профессором генерал-лейтенантом Б.М. Колюбакиным. Пройдя внутрь здания, Государь осматривал панораму. Объяснения давали Ф.А. Рубо и Б.М. Колюбакин. После подробного обозрения панорамы Государь отбыл в Кремль» [257].

Император Николай II остался доволен проведением юбилейных торжеств. В последний день проведения их он кратко записал в дневнике:

« 30 августа. Четверг. — Москва.

Рано утром шел сильный дождь, но прошел к 10 час. Перед окнами построился Фанагорийский полк; обошел его, поздравил и выпил здравницу; затем пропустил его церем[ониальным] марш[ем] на руку. В 11¼ [ч.] пошли задним ходом в Успенский собор, откуда вскоре вышли за крестным ходом на Красную площадь. Там на помосте был прочитан манифест и отслужен торжественный молебен. Вернулись домой к часу в коляске. Церемония была очень красивая и обошлась без дождя. В 4 часа поехал с детьми в дом губернаторского земства, где осмотрели выставку кустарного производства и получили массу подношений. Пили там чай и вернулись домой в 6¼ [ч.]. В 8 час. был парадный обед с потомками [известных участников] Отечественной войны. После недолгих разговоров спустились к себе. В 11¼ [ч.] выехали из Кремля на Александр[овскую] станцию. Как при приезде порядок был замечательный, войска стояли шпалерами с одной стороны. Простились с провожающими и в 11.45 [ч.] поехали дальше в путь» [258].

После юбилейных празднеств царская семья отправилась в Беловежскую Пущу. Насколько большое впечатление произвели на Государя торжества 100-летнего юбилея Бородинского сражения, можно судить по его письму к матери, вдовствующей императрице Марии Федоровне, которое он отправил из Беловежской Пущи 10 сентября 1912 года в Данию, где она находилась в гостях: