Владимир Хрусталев - Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

Если я более или менее подробно рассказываю о деле Хитрово, то лишь потому, что оно типично для молодых энтузиастов, не способных «помочь» государям. Живя в Санкт-Петербурге, Москве, они питали непоколебимое убеждение, что, “кроме царской стражи, в Тобольске все до последнего — монархисты. Там есть настоящая организация, готовая нас поддержать, и необходимый транспорт”.

Но, приехав в Тобольск, они видели, что “монархистами” можно назвать лишь немногих сочувствующих представителей среднего класса» [474].

Последующие сведения в печатных изданиях о Маргарите Сергеевне Хитрово, ее судьбе весьма отрывочны и эпизодичны. Это в основном переписка с царской семьей, которая частично была впервые опубликована в зарубежных сборниках, а позднее в России. Некоторые документальные материалы о ней теперь находятся в ГА РФ.

Насколько правомочно было провозглашение Временным правительством 1 сентября 1917 года в России республики, т е. до созыва и вынесения решения Учредительным собранием, к выборам которого само всех призывало? Почему позднее большевики разогнали Учредительное собрание и жестоко расстреляли демонстрацию простого народа, который выступил в его поддержку, тем самым напомнив в какой-то степени своими действиями события Кровавого воскресенья 1905 года, и положили начало Гражданской войны в России?!

В этой драматичной истории, прежде всего, вспоминаются эпизоды с так называемым временным отречением Михаила Романова от престола до вынесения решения Учредительного собрания, о чем мы говорили в этой книге раньше. Французский посол в России М. Палеолог о тех событиях в своих известных мемуарах и дневниках говорил о поведении А.Ф. Керенского: «Керенский пожелал выразить общее чувство лапидарной фразой, сорвавшейся с его губ в театральном порыве:

— Ваше Высочество! Вы великодушно доверили нам священный сосуд вашей власти. Я клянусь вам, что мы передадим его Учредительному собранию, не пролив из него ни одной капли» [475].

Вспомним и дневниковые строки императора Николая II от 3 марта 1917 года: «Алексеев пришел с последними известиями от Родзянко. Оказывается, Миша отрекся. Его манифест кончается четыреххвосткой для выборов через 6 месяцев Учредительного Собрания. Бог знает, кто надоумил его подписать такую гадость! В Петрограде беспорядки прекратились — лишь бы так продолжалось дальше» [476].

Напомним, что монархист, член Государственной думы В.В. Шульгин уже 26 апреля 1917 года признавал: «Не скажу, чтобы вся Дума целиком желала революции; это было бы неправдой… Но, даже не желая этого, мы революцию творили… Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, мы с ней спаялись и несем за это моральную ответственность» [477].

Какие же проблемы волнуют в это время Временное правительство? Обратимся к журналам его заседаний, где читаем: «Министр-председатель возбудил вопрос о необходимости точно определить объем власти, которой должно пользоваться Временное правительство до установления Учредительным собранием формы правления и основных законов Российского государства, равным образом, как и о взаимоотношениях Временного правительства к Временному Комитету Государственной думы. По этому вопросу высказывались мнения, что вся полнота власти, принадлежавшая монарху, должна считаться переданной не Государственной думе, а Временному правительству, что таким образом возникает вопрос о дальнейшем существовании Комитета Государственной думы, а также представляется сомнительной возможность возобновления занятий Государственной думы IV созыва» [478].

Таким образом, Государственная Дума, боровшая с царем за создание всенародного «правительства доверия», фактически канула в вечность, так как ее больше не собирали. Парламентский контроль в России оказался лишним. Получилось по поговорке: «За что боролись, на то и напоролись!».

Политические потрясения июльских дней 1917 года, осуществленные под знаменами большевиков, официальной правительственной пропагандой были связаны также с именем династии Романовых. В петроградских «Известиях» (редакция еще не принадлежала большевикам) от 12 июля указывалось: «Не может быть никакого сомнения, что именно контрреволюцией был задуман и с дьявольской хитростью приведен в исполнение бессмысленный бунт этих дней… Ведь это только им — Николаю и Вильгельму — идет на пользу та черносотенная проповедь, которая безвозбранною ведется на улицах и забрызгивает грязью и ядовитой слюной все органы революционной демократии, всех без разбора вождей ее…» [479].