Дмитрий Шерих - Город у эшафота.За что и как казнили в Петербурге

Комендант делает знак рукой, что-то произносит, пятый на каждой машине солдат начинает накидывать петлю на шею осужденным.

Я опускаю здесь натуралистические подробности момента казни — они не нужны читателю. Приведу только один-единственный штрих. Когда грузовики разом очень медленно тронулись, и когда почва стала уходить из-под ног осужденных, каждый из них поневоле вынужден был сделать несколько мелких шажков, Зоненфельд, в отличие от других, сделал решительный шаг вперед, чтобы скорее самому спрыгнуть с деревянной платформы кузова, чтобы петля резче рванула его. Его глаза в это мгновение были решительны и упрямы… Зоненфельд умер первым. Все осужденные приняли смерть молча и без каких-либо жестов».

В тот же день Лукницкий записал, суммируя собственные свои ощущения: «Вероятно, если б публичную казнь мне пришлось увидеть до войны, такая казнь произвела бы на меня страшное впечатление. Но, очевидно, как и для всех, кто провел в Ленинграде и на фронте всю войну, уже ничто не может быть впечатлением слишком сильным. Я не думал, что в общем все окажется так сравнительно маловпечатлительно для меня. И я не видел на площади людей, на которых бы как-то, кроме некоторой возбужденности, сказались бы впечатления от этого зрелища. Вероятно, каждый переживший войну и ненавидевший подлого врага ощущал справедливость приговора и испытывал чувство удовлетворения, зная, что за звероподобные существа те, кого сегодня за все их бесчисленные злодеяния вешали».

Справедливость приговора — безусловно, точные слова и сегодня не вызывающие ни малейших сомнений.

То была, поставим точку еще раз, последняя в истории города публичная смертная казнь.

Дни войны ушли, теперь настали дни мира. 26 мая 1947 года президиум Верховного Совета СССР принял решение «отменить в мирное время смертную казнь, установленную за преступления действующими в СССР законами». Высшая мера заменялась заключением в исправительно-трудовом лагере сроком на 25 лет. Правда, не прошло и трех лет, как власть сдала назад: 12 января 1950 года был издан указ «О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам».

Этот документ, восстановивший высшую меру наказания за особо тяжкие преступления против государства, сыграл роковую роль в жизни участников печально знаменитого Ленинградского дела. Обстоятельства этого процесса описаны многократно; суд над первой группой обвиняемых, в которую входили Николай Алексеевич Вознесенский, Алексей Александрович Кузнецов, Михаил Иванович Родионов, Петр Сергеевич Попков, Яков Федорович Капустин и Петр Георгиевич Лазутин, проходил в ленинградском Доме офицеров с 29 сентября по 1 октября 1950 года. Всего обвиняемых было девять, к расстрелу приговорили шестерых; приговор привели в исполнение уже через час после его вынесения, в два часа ночи 1 октября, во внутренней тюрьме УМГБ по Ленинградской области.

В фондах Музея политической истории России хранится копия акта о том, что в котельной внутренней тюрьмы УМГБ были сожжены личные вещи расстрелянных. Среди подписей под этим документом — автографы генерал-майора Василия Блохина и полковника Демьяна Семенихина, известных своим участием во многих казнях сталинского времени. Возможно, именно они и расстреляли приговоренных.

И еще один акт за подписями четырех сотрудников МГБ СССР в звании от майора до генерал-майора: «Мы, нижеподписавшиеся, удостоверяем, что 1 октября 1950 года в 4 часа 00 мин. было зарыто в яму на спецобъекте УМГБ Ленинградской обл. шесть трупов». Спецобъект — это была Левашовская пустошь.

Вслед за первыми казненными были расстреляны и другие участники Ленинградского дела, приговоренные к высшей мере наказания: бывший ректор ЛГУ Александр Алексеевич Вознесенский, бывшие партийные и советские работники разных рангов Георгий Федорович Бадаев, Алексей Александрович Бубнов, Александр Дмитриевич Вербицкий, Мария Алексеевна Вознесенская, Николай Васильевич Соловьев, хорошо знакомый читателю Петр Николаевич Кубаткин. Казни проходили ив 1951 году, и в 1952-м. Согласно справке, подготовленной в 1954 году министерством внутренних дел СССР, всего по «Ленинградскому делу» были расстреляны 23 человека. А генеральный прокурор страны Роман Руденко тогда же докладывал на собрании актива ленинградской партийной организации: «Установлено, что дело Кузнецова, Попкова и других сфальсифицировано и обвинения всех этих лиц, преданных суду, в измене Родине, контрреволюционном вредительстве, участии в контрреволюционной группе были ложно возведены на них Абакумовым и его сообщниками. Также установлено, что обвиняемые по этому делу оговорили как самих себя, так и других».