Виктор Геманов - Подвиг тринадцатой. Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско

Так уж получилось, что, когда подводная лодка «М-96» вступила в строй, вопрос с ее командиром еще не был решен. Кому дать новейшую «малютку»? На примете был только Маринеско. Но он приписан к «Л-1»! И командующий флотом решился: «Ленинец» может немного потерпеть, а вот «малютку» надо срочно вводить в боевой строй! Так решилась судьба Александра Ивановича Маринеско. Его назначили командиром «М-96».

Внешне казалось, пошел он на понижение: все-таки «малютка» рангом и классом ниже, чем «Ленинец». Другой бы, возможно, и воспротивился этому, не дал бы согласия на новое назначение, а Александр Иванович воспринял его как высокую оценку своих способностей.

Маринеско никогда не сожалел об этом. «Малютка» давала возможность сразу же идти в море, чтобы отрабатывать курсовые задачи, а значит, плавать. Для него, моряка по призванию, не было ничего лучше. К тому же «М-96» имела определенные преимущества перед «Ленинцем». Ее отличали высокие маневренные качества, способность проникать даже в мелководные районы Балтийского моря, в различные узкости, туда, где из-за габаритов нельзя применить другие подводные корабли.

Маринеско с одержимостью принялся за формирование своего экипажа. Его заветной мечтой было создать дружный, знающий и умелый коллектив. Потому что (это командир уже для себя понял) успех под силу лишь экипажам, с полуслова понимающим своего командира. Его хорошими помощниками стали инженер-механик лодки старший инженер-лейтенант А. В. Новаков, старшины групп мичманы И. Т. Петровский и М. А. Старостин, боцман мичман П. И. Терновский. Да и остальные члены экипажа были старательны и добросовестны. Они быстро прониклись общими с командиром заботами.

Бывший трюмный подводной лодки «М-96» старший краснофлотец Василий Спиридонович Пархоменко, который потом служил вместе с Александром Ивановичем и на «тринадцатой», так рассказывал о «малютке»:

— Когда в июне 1939 года начали формировать экипаж «девяносто шестой», мы, молодые моряки, сразу же заинтересовались историей подлодки. Каждому из нас хотелось узнать, где, когда и кто ее строил, а главное, какие у нее возможности.

Оказалось, что построили ее сормовичи, причем довольно быстро. В ноябре тридцать седьмого лодку заложили, а уже в июле следующего года спустили на воду. После швартовных испытаний лодку погрузили в плавучий док и по Мариинской системе перегнали в Кронштадт. Тут уж мы постарались, проводя заводские испытания. Все проверили как следует. А чуть позднее, завершив сдаточные испытания, которые проводили в Финском заливе, ввели «девяносто шестую» в строй флота. Скажу прямо, лодка всем нам очень нравилась. Небольшая, до предела наполненная техникой, грозная по боевым возможностям. Экипаж наш был маленький — всего девятнадцать человек — и очень дружный. И еще одно — с первого взгляда понравился нам наш командир. Не скажу, чтобы богатырь он был. Да такие на «малютку» и негожи — масштабы не те! Но по делам, по характеру, по отношению к людям это был золотой человек.

В то время третья бригада подплава, в которую вошла «М-96», базировалась на Палдиски. И вот в декабре тридцать девятого через льды, местами сковавшие Финский залив, «девяносто шестая» вместе со своими «сестричками» — 94-й, 95-й и 97-й, составлявшими 26-й дивизион, — с помощью ледокола «Октябрь» пробилась из Ленинграда в новую базу…

Немыслимое дело для мирных дней! Как могло командование бросить лодки через льды?! Но дело-то было в том, что к этому времени уже начались боевые действия против шюцкоровской Финляндии. Надо было укрепить ближние подступы к Ленинграду — усилить наши позиции на Балтике. И командование не считалось ни с чем, ни с трудностями перехода, ни с возможностью повреждения лодок. Надо было спешить!

Нелегким оказался тот переход: из-за штормовой волны надстройки и антенны покрылись льдом. Переднюю антенну, флагшток и дверцы в кормовой части «М-96» оборвало, стойки на верхней палубе погнуло… Однако «девяносто шестая» и весь дивизион своевременно пришли в эстонскую базу Палдиски.

Обстоятельства диктовали, чтобы лодка ремонтировалась своими силами, а вместе с тем экипаж тренировался и сдавал курсовые задачи боевой подготовки, доводил до полного запасы топлива, продовольствия, получал торпеды и снаряды…

Только тяжелые льды, покрывшие Финский залив, не позволили «малютке» уже в январе выйти на боевую позицию…

Однако командирский почерк А. И. Маринеско был уже замечен и оценен первым его наставником — командиром дивизиона Евгением Гавриловичем Юнаковым. Аттестуя Александра Ивановича за 1939 год, он писал: