Виктор Геманов - Подвиг тринадцатой. Слава и трагедия подводника А. И. Маринеско

Но сегодня речь идет не о них, хотя они, безусловно, достойны большого внимания и полного уважения.

Речь идет о третьем госте встречи.

Это был средних лет мужчина невысокого роста, довольно щуплого телосложения. На лацкане его штатского пиджака тускло поблескивал орден Ленина — привинченный, а не на колодочке. То есть заслуженный еще в первый период войны.

Я тогда не понял, не разобрал его фамилию. То ли Маренко, то ли Маринченко, то ли Мариненко… Запомнилось только, что связана фамилия с морем, ведь «марине» — это флот, море, морской…

Мог ли я подумать, что это и есть будущий герой моих книг — легендарный подводник номер один, как его называли боевые друзья? Да, это был Александр Иванович Маринеско, командир прославленной Краснознаменной подводной лодки «С-13». Но тогда мне, бывшему надводнику-тихоокеанцу, совершенно не знакомому с историей подводников Балтики, фамилия эта ничего не говорила. И все-таки случайность этой первой нашей встречи близка закономерности. Я или другой автор должен был встретить прославленного героя Великой Отечественной войны, чтобы рассказать о нем другим!

Зато последующая случайность — трагическая, несуразная — выпадала из этого логического ряда. Когда я вплотную занялся поиском материалов об экипаже «С-13» (а это произошло всего через несколько лет), Александра Ивановича увидеть не смог. Он уже умер. Трудно представить всю глубину боли, разочарования, обиды от такой вести. Быть рядом с героем, с интереснейшей личностью — и не воспользоваться таким редким удачным случаем для обстоятельного разговора! Непростительные небрежность и недальновидность!

До некоторой степени оправданием мне могло быть только одно: тогда я еще не знал сути совершенного Александром Ивановичем и его экипажем подвига. Маринеско ведь не любил распространяться об этом в силу своей природной скромности. Он и на встрече со слушателями курсов отмолчался. Встал, поклонился и молча сел, хотя мы ожидали его рассказа. И только много позднее, в 1962 году, причем довольно случайно, обнаружил я ниточку, ведущую к раскрытию его тайны. Именно тайны. Иначе чем же объяснить то, что почти никто не знал о поистине небывалом, легендарном случае, происшедшем в военную годину?

Получив назначение заместителем командира по политической части одной из подводных лодок Балтийского флота, я стал серьезно изучать историю подводных сил флота, длительное время разыскивал газеты и журналы, книги и брошюры, в которых хоть что-то сообщалось о строительстве подлодок и их участии в боях. В один из дней мне повезло: я нашел брошюру Политуправления КБФ, изданную в 1958 году. Называлась она «Боевые действия подводников Балтики». По сути это была хронология, сжатая летопись времен Великой Отечественной войны. Именно в ней и обнаружил я запись, содержание которой до сих пор дословно сохранилось в моей памяти: «30 января 1945 года в районе Данцигской бухты подводной лодкой „С-13“ под командованием капитана 3-го ранга Маринеско А. И. атакован и торпедирован крупнейший лайнер фашистской Германии „Вильгельм Густлоф“…»

Говоря откровенно, этой части сообщения я не придал особого значения. Мало ли подводниками в годы войны потоплено боевых кораблей и транспортов противника? Война есть война! Правда, бросались в глаза слова информации: «крупнейший лайнер». Но, если признаться честно, я не на эти слова обратил внимание. Меня удивили, больше того — поразили слова заключительной фразы сообщения: «В фашистской Германии объявлен трехдневный национальный траур…»

Что такое национальный траур? Это значит — приспущены государственные флаги, звонят колокола церквей, закрыты все театры, кинотеатры, рестораны и прочие места развлечений, население носит на рукаве траурные повязки… И так три дня и три ночи!

Признаться, к тому времени я уже знал, что национальный трехдневный траур в фашистской Германии впервые был объявлен в феврале 1943 года, когда под Сталинградом была наголову разгромлена хваленая 6-я армия генерал-фельдмаршала Паулюса. Но ведь в ней было 330 тысяч солдат, офицеров и генералов. А этот, очередной, траур объявлен за какой-то «крупнейший лайнер». Что-то мне не поверилось в равноценность траурных почестей по поводу 330 тысяч жизней, с одной стороны, и лайнера, пусть и крупнейшего, — с другой. Стало совершенно очевидно, что сообщено не все. За этим событием — какая-то тайна.

В чем она? Кто о том может рассказать? Вот вопросы, которые у меня возникли и не давали покоя.