Сергей Сергеев-Ценский - Искать, всегда искать ! (Преображение России - 16)

- Не "ездили на лодке", а "ходили", - поправил ее Леня. - На судах, всяких вообще, как морских, так и речных, не ездят, а ходят.

С месяц назад, в начале декабря, действительно они сделали прогулку по Днепру вдвоем, - последнюю в том году, - на том самом бермудском шлюпе, который выстругивал и сколачивал Леня. Днепр еще не стал тогда, хотя вода уже густела, и из этой густой холодной воды они вылавливали руками полугнилые яблоки, выброшенные с баржи, только что перед этим прошедшей. Вылавливать яблоки эти из ледяной воды было увлекательной забавой, и так заливисто-звонко хохотала при этом раскрасневшаяся и краснорукая Лиза, время от времени оценивавшая улов:

- Пуд... Два пуда... Три пуда...

Леня заметил ей на это под конец:

- Ты так увлеклась, что забыла уж счет на килограммы. Так всякие дикие эксперименты явно вредят культуре!

Он очень охотно соглашался всегда идти с нею, куда бы она его ни приглашала, если только не был срочно занят, и в то же время слегка подшучивал над нею и делал вид, что гораздо старше и опытнее ее во всяких житейских вопросах, хотя она, по ее же словам, была старше его (впрочем, "только на каких-нибудь полгода"). Ее любовь к сцене, ее большая внимательность к игре актрис, собственные выступления в студенческом драмкружке, заученные наизусть несколько довольно сложных ролей - все это не могло не заставить ее забывать очень часто не только счет на килограммы на декабрьском Днепре, но и то естественное, то свое собственное, что в ней было, и не один только заливистый, раскатисто-звонкий, не то чтобы веселый, а просто наигранно-актерский смех отмечал про себя, думая о ней, Леня.

И теперь, когда в две реки, вперед и назад, текли около них бесконечно разнообразные на вид люди большого города, Леня, сам того не замечая, совершенно непроизвольно сравнивал все встречные лица с лицом идущей с ним рядом Лизы Ключаревой, все звеневшие кругом голоса с ее голосом, чужой веселый смех с ее смехом, даже всякое такое малопостижимое, что было пришлепнуто к женским головам, - с ее вязаной красной штукой, и думал, сам удивляясь этому, что ему почему-то все равно, - идти рядом с Лизой или с кем-нибудь совсем незнакомой из этой вот толпы.

И слова ее теперь - "неравнодушна к тебе" - как-то покоробили Леню, почему он и отозвался на них только тем, что лодки "ходят".

Однако она не заметила этого; она была вся занята сейчас Близнюком и его ревностью; она говорила спеша:

- Ты знаешь, он мне даже предлагал записаться, но я-я... ни за что... Я ему так прямо и сказала: "Черт знает что ты выдумал..." И вообще-е... с какой стати? Хотя, конечно, из него выйдет дельный инженер, но вот у него нет пока еще ни одной научной работы, а мы с тобой уже написали ведь, хоть небольшую и не очень важную, и еще не одну напишем, правда? А с ним я бы не могла ни за что... Сиди и смотри на его толстые губы каждый день. С какой стати?.. Во-обще-е... у меня к нему никакой склонности нет... Я ему так и сказала... "А к Слесареву, говорит, есть?" - "Есть, говорю, а тебе какое дело?" Он на меня так посмотрел тогда, что-о... Потом пошел. И вот теперь он ревнует.

Та "научная работа", о которой говорила Лиза, была небольшая статья, напечатанная в одном из технических журналов. Конечно, статью эту целиком писал Леня, ее же участие в работе свелось только к тому, что она делала обычные и очередные на станции опыты под его руководством.

Правда, он требовал в этих опытах большой тщательности и строгой точности и неизменно после каждого нового опыта говорил: "Этот эксперимент нам с тобой надо бы повторить: вдруг получатся несколько другие результаты".

О причинах забуряемости коксовых печей он вскоре после той памятной аварии на заводе написал статью для специального журнала, и она была напечатана и привлекла внимание коксовиков. Статья же, подписанная им и Ключаревой, была уже третьей его работой. Он отлично усвоил стиль научных статей, а также и то, что кончать их нужно непременно благодарностью тому-то и тому-то "за весьма ценные указания". Писать статьи за двумя, даже тремя подписями было тоже принято в технических журналах: так они казались солиднее и, пожалуй, неопровержимее, какими кажутся на суде одинаковые показания сразу нескольких свидетелей.

Снова просунув руку свою за его, опущенную в карман пальто, Лиза продолжала говорить, спеша и волнуясь:

- Мы и без того загружены до краев работой - и учебной, и научной, и общественной, и всякой, а тут еще вот... осложнения какие-то с этой стороны... Вообще эти вопросы у нас, молодежи, решены плохо.