Андрей Орлов - Осень 93-го. Черные стены Белого дома

— Бывшего вице-президента! — поправил Филатов.

— Это не меняет дела. Прокуратура наделена законом…

— Андрей Петрович, вы, наверное, меня не поняли. Это — поручение президента. И возлагается оно именно на вас. Я согласовал это с Борисом Николаевичем. Понятно? Можете включить в состав комиссии кого хотите, вплоть до моих заместителей. Завтра к вечеру жду доклада о результатах осмотра кабинета Руцкого.

Заметив, что Орлов хочет еще что-то возразить, резко ответил:

— Все, идите!

Этот эпизод двухнедельной давности промелькнул в памяти Андрея в тот самый момент, когда он рассматривал настенный календарь с изображением Московского Кремля.

Выбранный для дислокации опергруппы кабинет в Белом доме нужно было оснастить необходимой техникой — требовались пишущая машинка, ксерокс, кое-что из мебели, в частности, стулья, вешалка… Света в здании не было, не работали водопровод и канализация. А главное — не было связи. Внутренние и городские телефонные линии были перебиты, «кремлевка» [17] «Кремлевка» — телефонная связь АТС-2, которой обеспечиваются служащие органов государственной власти. и ВЧ уже давно отключены, факсы молчали. Первый день фактически ушел на обустройство. Орлов распределил между сотрудниками обязанности и отправил каждого «добывать» необходимое оборудование. Пишущую машинку нашли в одном из прилегающих кабинетов, ксерокс «реквизировали» в соседнем крыле здания, «трофейной» мебелью разжились в холлах у 20-го подъезда, где еще не были разобраны баррикады «защитников Дома Советов».

С радиостанциями и аккумуляторными фонарями было сложнее. Орлову пришлось пройти по вертикали руководящего звена министерства безопасности от самого министра до начальника отдела соответствующего управления, прежде чем удалось добиться результата. Но лишь только на следующий день опергруппа смогла получить необходимые технические средства и приступить к обследованию этажей Белого дома.

В тот первый день работы 11 октября 1993 года Орлов со своими коллегами провел своего рода рекогносцировку. Сначала они пробирались по темным коридорам четвертого этажа в центральную часть здания, то и дело натыкаясь на завалы из мебели и горы мусора. Ковры, устилавшие ранее пол, кое-где были сняты, под ногами похрустывали куски штукатурки и битое стекло. Временами попадались большие лужи, возникшие то ли от протечки водопровода, то ли от давших течь пожарных гидрантов и дырявых шлангов, переплетающихся словно змеи в мрачном подземелье.

Иногда навстречу попадались солдаты в одетых поверх шинелей бронежилетах и касках, сотрудники милиции, рабочие в комбинезонах, какие-то штатские с сумками и портфелями в руках. Скоро они достигли лестницы, ведущей на верхние этажи «стакана» — центральной части здания.

— Давайте посмотрим кабинет Хаса [18] Хас — прозвище Р.И. Хасбулатова. , — предложил кто-то. — А то там все растащат и мы ничего не увидим.

Орлов, мельком взглянув на часы, согласился. Без фонарей и радиостанций пока нечего было делать. А они будут получены только завтра.

— Хорошо. Только его кабинет, по-моему, на третьем этаже.

Они спустились этажом ниже и сразу оказались в большом, погруженном во мрак холле. Отсутствие света крайне осложняло дальнейшее движение. Орлов помнил, что в некоторых местах лифтовые шахты не закрыты дверями и можно было легко угодить в зияющую глубину колодца.

— Осторожнее! Держитесь за стены! — предупредил он коллег.

ВОСПОМИНАНИЯ: «Когда в первый день, преодолевая завалы и обрушения, мы пробирались по мрачным коридорам Белого дома, я невольно вспомнил годы юности. Дело в том, что нечто подобное я испытал в период работы Калининградской геолого-археологической экспедиции, которая занималась поисками Янтарной комнаты и других культурных ценностей, вывезенных фашистами с оккупированной территории СССР. Только тогда это были подземные коридоры и казематы замка тевтонских рыцарей, громадная руина которого стояла посреди города, а также многочисленные катакомбы фортов и укреплений в самом Калининграде и за его пределами. Те же рухнувшие перекрытия, те же кучи щебня и мусора, те же опасные провалы в полу и обрушенные лестничные марши. Правда, там все было чужое, несущее на себе печать враждебности. Здесь же, в Доме Советов, было все наше, советское и российское, что еще совсем недавно я видел во всем его великолепии» ( Из воспоминаний А.П. Орлова.)