Сергей Сергеев-Ценский - Пушки выдвигают (Преображение России - 5)

Наконец, и в Берлине, где так методично, с немецким педантизмом все готовились к войне, публика неистовствовала, требуя полностью свои вклады из сберегательных касс, а известный в Берлине банкир Бибер, разоренный биржевой паникой, покончил самоубийством, отравившись вместе с женой...

Главный двигательный нерв войны - деньги, и чувствовалось, что война вот-вот разразится, что до начала ее оставались, может быть, не дни уже, а только часы. В самой России отдавались приказания то о полной отмене дачных поездов, то о сокращении пассажирского движения, чтобы беспрепятственно гнать и гнать военные поезда к западной границе... 18 июля было объявлено первым днем не только мобилизации запасных, но даже и ратников ополчения первого разряда...

Спешили в России, потому что поспешили в Австрии; спешили в Германии, потому что спешили в России; спешили во Франции и Англии, потому что спешили в Германии... Спешили везде, спешили все, потому что всеми владела острейшая боязнь опоздать, но опоздать к чему же именно? - к началу европейской войны!

VI

- Петербурга нельзя узнать! - изумленно говорила Надя сестре, выйдя с нею на улицы.

Она привыкла к Петербургу чиновно-сухому, подтянутому, с чопорно сжатыми губами. Публика в трамваях была вежлива, но безмолвна; публика на тротуарах ходила стремительно, глядела бегло, безучастно. Провинциалов из теплосердечных, неторопливо солнечных губерний обдавало здесь в первые дни совершенно непривычным холодом. Таким строго холодным Петербург и остался в представлении Нади, проведшей в нем почти год на курсах.

Для Нюры она уж заготовила про себя кучу всяких объяснений, почему Петербург такой с первого взгляда нетеплый город и почему все-таки это совсем не так плохо, как может показаться какому-нибудь растяпе из Тетюшей или Царевококшайска, или даже, чтобы недалеко ходить, - Москвы.

И вдруг Петербург неожиданно преобразился, разжал строгие губы, как не могла бы и вообразить Надя раньше, когда она ехала сюда.

По улицам шли толпы людей, и полицейские не только не разгоняли их, но, стоя на своих постах, то и дело прикладывали руки к козырькам фуражек.

Плескались трехцветные русские флаги - бело-красно-синие, - которые обычно появлялись на домах по высокоторжественным дням, но не в толпе в будни; кроме флагов, совершенно невиданные плакаты пестрели над толпой людей: "Да здравствует Сербия, Франция, Россия!", "Да здравствует русская армия!", "Долой Австрию!", "Да здравствует Сербия, Англия, Франция!", "Да здравствует славянство!" Часов в шесть вечера толпа подошла к дому военного министерства на Мойке.

- Да здравствует русская армия! - беспорядочно кричала толпа.

Около часа спустя толпа была вблизи дома австрийского посольства, где уже стояло много народа и то и дело гремели выкрики: "Долой Австрию!"

- Почему мы остановились? - спросила вдруг Нюра.

- Почему?.. Наверное, полиция, - догадалась Надя.

- Что там? Полиция? - спросила Нюра у своего соседа.

- А вы что бы думали? Разумеется, полиция охраняет порядок, - устранил все сомнения сосед. - Иначе бы весь дом развалили к чертям... А дом все ж таки ведь наш, русский.

Когда часам к восьми вечера Надя и Нюра добрались домой, их встретил Коля, добродушно улыбаясь:

- Что, нашлялись?.. А я, пока вы шлялись, призывную карточку получил.

- Какую карточку призывную? - не поняла Надя.

- Такую самую. Призываюсь в полк.

VII

Не только с графом Пурталесом, но и с графом Сапари, послом Австро-Венгрии, вел длительные переговоры Сазонов.

Мобилизация русская касалась в первую голову его, графа Сапари, так как предназначалась (об этом говорилось официально) для защиты Сербии от Австрии, и в то же время Сазонов уверял его, что к приказу о мобилизации будет добавлено объяснение, что Россия не намерена вести войну, а желает только занять положение вооруженного нейтралитета.

Сазонов предложил послам Австрии и Германии согласиться с таким его предложением:

"Если Австрия, признавая, что ее конфликт с Сербией принял характер общеевропейского интереса, заявит о своей готовности исключить из своего ультиматума пункты, посягающие на суверенитет Сербии, Россия обязуется прекратить всякого рода военные приготовления".

Казалось бы, чего лучше? - Австрия заявляет о своей готовности, занесенный над головой Сербии меч вкладывается в ножны, мобилизация в России отменяется, и банкиры перестают объявлять себя банкротами...

Но Австрия наотрез отказалась вложить меч в ножны, и Германия в лице своих дипломатов вполне согласилась с нею. И с какой бы стороны ни подходили к заколдованному кругу, он оказывался непреоборим, и дипломаты отлично понимали, что топчутся на месте, но в силу обстоятельств ревностно продолжали топтаться.