Сергей Сергеев-Ценский - Счастливица

- Предлагаю стереть с лица советской земли этот позор! - сказала с жаром Алянчикова.

- Стираем! - отправляя в рот ложку, кивнул ей Костюков.

- Переменить название! - объяснила Алянчикова.

Доктор поспешно дотянулся к самому уху старухи и спросил шепотом:

- Ваша фамилия как?

- Уточкина... а что? - прожужжала старуха, но доктор уже поднялся и торжественно начал, приосанясь:

- Вношу предложение по вопросу дня: в честь уважаемого товарища Уточкиной (он указал на старуху) предлагаю назвать это блюдо уточкиной кашей... Кто против?

Никто не высказался против. Все рассмеялись, даже и Ландышева. Старуха внимательно поглядела на Вознесенского и покивала головой, как кивают старые на молодых и умные на глупых.

После ужина было еще светло. Казалось, что солнце задержалось на горизонте гораздо дольше, чем было ему отведено, и эти последние иззелена-оранжевые лучи просквозили верхушки сосен, берез и елей в парке так, как этого и нельзя было представить солнечным днем. Не только каждая ветка, каждый лист - каждая игла казалась отдельной. Тончайшее кружево сплелось над головами, лица стали значительнее и сложнее.

Эти последние перед сумерками лучи, - в них есть какая-то ласковость, задушевность, и она отражается на человеческих лицах, слабо окрашенных в слегка зеленое, когда стушевываются скулы, щеки и подбородки и глубже, и ярче, и задумчивее выступают глаза.

На карих глазах Ландышевой, которая, робко и будто не вполне доверяя своей способности ходить по аллее, посыпанной мягким желтым песком, а не по гладким плитам и асфальту тротуаров, двигалась скользящей походкой к реке, задержались серые с золотыми точками глаза инженера Шилина, шедшего уже от реки к дому.

- Хотите кататься в лодке? - вдруг спросил Шилин, едва остановясь.

Он, усталый, даже и глазами не улыбнулся при этом: внимательность прозвучала только в его голосе, надтреснуто-глуховатом.

- Покататься? - изумленно отозвалась Ландышева. - Я ведь ничего не умею: ни грести, ни этим... как он называется?.. рулем...

- Да вам ничего и не нужно будет: только сидеть. - Шилин слабо махнул рукою.

- А кто же будет грести?

- Да вот еще - кто же!.. Я ведь иду за веслами...

И, кивнув ей головою, он выпрямился, и шаги его потом стали тверже, а Ландышева, радостно встревоженная, уверенно пошла к пристани взглянуть на ту лодку, которая ее ждала.

Женщина размашистых движений - Алянчикова - приколола к своим рыжим волосам плотную, едва распустившуюся чайную розу. Она воткнула ее в гребенку, предполагая, что цветок свесится влево, но роза была вся переполнена соком и упруго покачивалась на ее голове задорным хохолком, в то время когда она, идя рядом с Шорниковым, говорила о книгах и читателях:

- Чрезвычайно показательно, как изменился у нас читатель... Отошла мода на пустые романы, - это замечательно!.. Теперь всякий стремится заполучить квалификацию, поэтому что он читает? Книги по технике!.. По всяким отраслям, но только техническую литературу... Автомобиль, например... Сколько бы книг по автомобилю ни появилось в книжных магазинах, их сейчас же раскупают мо-мен-тально!.. Только появились в витринах - и готово!.. А в библиотеках такие книги обыкновенно зачитываются без остатка!.. Их не успевают выписывать... Авиация - тоже!.. Вообще всё, где есть моторы... Маленькие ребята читают путешествия, открытия, биографии ученых... Вообще, вы себе представить, не можете, до чего изменился теперь - вот всего за последние несколько лет - читатель!.. Как вырос у него практический деловой ум!.. - И правую руку она подымала то и дело, точно говорила с эстрады.

Шорников шел молча. Его голова и лицо в зеленоватых вечерних лучах потеряли присущую им тяжесть. Он не спрашивал, имеется ли в той библиотеке, которой заведовала Алянчикова, его брошюра. Для него и без этого вопроса было ясно, что шелестят ее страницами миллионы читателей. Он глядел себе под ноги, как бы стараясь безошибочно представить пласты здешней почвы до глубины в тысячу метров.

Волейболисты не закончили игры до ужина, и теперь она шла, приближаясь к концу, с еще большим азартом. Долгополова же и Чапчакчи, один на один, играли в городки, и инструкторша гребли торжествовала над неловким табаководом.

- Кто же так кидает палки, как вы?.. Можно, конечно, и не сгибать руку, когда бросаешь палку, но это, если палка очень тяжелая... и если городок от городка очень далеко... и вообще надо уметь попадать в городки, а не в березу!..

- Да ведь я когда играл в городки, а? - пытался объяснить Чапчакчи.