Сергей Сергеев-Ценский: Устный счет

Сергей Николаевич Сергеев-Ценский

Устный счет

Рассказ

{1} - Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.

I

В окошко кухни бывшей дачи инженера Алафузова кто-то крепко постучался кулаком или палкой, и тут же слышно стало старику Семенычу - лаяла и кидалась, звеня цепью, собака Верка.

Двое других стариков - Нефед и Гаврила - спали еще крепче, чем стучал кто-то, и только бормотнули и перевернулись на своих топчанах, стукнув костями, а Семеныч спросил строго в окно:

- Какого черта, а-а?

Но ему ответили еще строже:

- Отворяй зараз, а то окно вышибем!

Семеныч почесался, подумал, наконец сказал:

- Обожди, светло зажгу. Шляются, черт их знает!..

У окна были ставни, и, когда он зажигал лампочку, он знал твердо, что тем, с надворья, ничего не видно здесь, - ставни плотные и на прогоничах, поэтому он, зажигая лампочку одной рукой, другою толкал Гаврилу и шептал:

- Эй! Эй! Гаврила, слышь: прячь одеяла!

Дача Алафузова была в пяти верстах от города и над самым шоссе, поэтому часто зимою заходили в нее босяки, идущие мимо, и, как правило, забирали у стариков одеяла. На место забранных старики покупали одеяла все хуже и хуже, однако и их забирали.

От лампочки по низенькой кухне с земляным полом и огромной плитой заметались тени. Бородатый, плешивый Гаврила, худой, длинный, сутулый, начал проворно складывать одеяла - свое и Семеныча - и свирепо шептать Нефеду, старичку маленькому, с кротким безволосым личиком:

- Отдирай доску!

Это уж было заранее обдумано стариками: балки потолка, проходившие внутрь, забрать старыми досками и, в случае ночного страха, прятать одеяла туда, за доски.

И пока свертывали, отдирали, прятали и потихоньку вдавливали гвозди, раза два еще стучал кто-то палкой с надворья, и тот же строгий голос спрашивал:

- Вы что там? Подохли с испугу?

Семеныч молчал, только кряхтел, но, когда одеяла были спрятаны, ответил, откашлявшись:

- Испугу мы, напротив, не имеем... Пугаться нам не к чему.

И отодвинул засов.

Верка залаяла громче, стало слышно, что рвет ветер и хлещет дождь, и в дверь просунулась было мокролицая голова, потом чмыхнула и сказала густо:

- Ну и химия!.. Нехай постоит открывши; прямо катух свиной! Вот так беременные, черти!..

И потом спросил Семеныча:

- Это ты тут за хозяина, горбатый?

- Я не горбатый, друг, это ты словом ошибся! - обиделся Семеныч. - А что расту книзу, - это от годов; семьдесят восемь мне.

- Порядочно.

- А что это они комнату нам выстужают? - крикнул Гаврила, дернув бородою.

- Они сейчас закроют, - успокоительно шепнул Нефед.

Высунулась в дверь снова та же мокрая голова в кепке, посмотрела на Гаврилу, на Нефеда и спросила:

- Окромя вас трех, никого тут нет?

- Окромя нас, пусто, - сказал Семеныч. - Окромя нас, тут саша да горы... да еще море, конечно... А вас сколько явилось?

- Нас хватит... Собака же, видать, не очень злая...

- Собака наша из умных... Глупую бы не держали... Дала знать - и спокойна.

Семеныч застегнул линялую розовую рубашку, обтянувшую горб на спине, переступил босыми ногами и добавил:

- Если входить, то входить, а если раздумали, - воздух вам наш не нравится, - то притворите...

- При-тво-рим!

- Безобразия какая! - ворчал Гаврила зло.

- Они притворят, - шепнул Нефед кротко.

Прошло еще с полминуты, и мокрый человек вошел, но не притворил за собой дверь.

Он обернулся туда, где были темнота, дождь, ветер и звяканье собачьей цепи, и спросил:

- Ну как? Нос воротишь?.. Не нравится тебе берлога ихняя? Черт с тобой, когда такое дело!.. Ночуй в развалюшке!

Обернулся к Семенычу и добавил:

- Товарищу-то моему не нравится у вас... Рядом думает ночевать, в доме.

- Там же, друг, ни дверей, ни окошек не стало уж, - как же там? - и облизнул Семеныч запавшие губы.

- Его дело! Раз воздух свежий любит, нехай там ночует!

Тут всем старикам сразу показалось, что он должен попросить для товарища одеяло, и они переглянулись встревоженно, но он резко и плотно притворил дверь и, когда Семеныч вздумал задвинуть засов, остановил его руку:

- Что-о? Боишься, что украдут тебя?.. Ничего, горбатый, со мной не украдут, - не бойся!

- Ты - мужчина, конечно, здоровый: вид имеешь, - согласился Семеныч и почесал пальцем горб.

Бородатый Гаврила лежал на своем топчане и глядел на вошедшего люто, безволосый Нефед сидел на своем и глядел кротко, хотя и пытливо, а Семеныч подавал ночному гостю, усевшемуся за стол, черствую горбушку хлеба и говорил: