— О да, — ответила она, — вероятно, это касается моей поездки в Бельгию. Я там еще не была, но собираюсь поехать. Поверите ли, какие-то идиоты посадили меня не на тот корабль, и я обнаружила, что приехала вместо Бельгии в Испанию!
И, одевшись без спешки, Мата Хари спустилась вниз к ожидавшей ее полицейской машине.
А тем временем разыгралась драматическая сцена. К дому подкатил дорогой автомобиль. Водитель ворвался в переднюю и потребовал, чтобы его провели к хозяйке. Однако в это мгновение он заметил полицейских, поднимавшихся по лестнице в комнату Мата Хари. Тогда с видом отчаяния шофер выбежал из дома, вскочил в машину и уехал. Это был маркиз де Монтессак, который узнал о предстоящем аресте и хотел увезти свою возлюбленную. Монтессак запоздал всего на несколько минут…
Во Втором бюро у Мата Хари спросили, почему она не поехала в Бельгию, о судьбе «шестого» бельгийца, расстрелянного немцами, о 15 тыс. франков. Ладу спросил ее в упор: «Скажите, мадам, скажите, „Х-21“, когда Вы впервые стали немецким шпионом?»
Потрясенную танцовщицу отправили в тюрьму Сен-Лазар. Перед трибуналом она отрицала все. Деньги, объяснила она, это плата за ее любовь. «Х-21» — просто дружеская кличка, которую ей дали ее немецкие друзья. Она требовала, чтобы французские офицеры — судьи военного трибунала — проявили традиционную галантность и не задавали ей ненужных или нескромных вопросов. Однако Мата Хари была ошеломлена, когда поняла, что французам известен немецкий секретный шифр.
Трибунал допросил свидетелей. Бывший министр и крупный чиновник дружно уверяли, что они, хотя и являлись любовниками танцовщицы, никогда не говорили с ней о государственных делах и что она не интересовалась никакой военной информацией. Во время процесса хотели зачитать одно любовное письмо, кажется, от какого-то министра, которое нашли у Мата Хари при ее аресте. Она запротестовала, заявляя, что автор — женатый человек и нельзя вносить разлад в его семью. Несмотря на то, что заседания трибунала проходили в полной тайне, все же выяснилось, что письмо подписано фамилией, начинающейся на букву «М» и кончающейся на «и». Пресса быстро решила, что речь идет о Луи Жане Мальви, министре внутренних дел.
И не случайно, Мальви, хотя он был буржуазным политиком и решительным врагом социализма, в кругах наиболее ярых империалистов слыл за «пораженца» и был в неприязненных отношениях с Клемансо. По решению сената Мальви даже был за манкирование служебным долгом выслан из Франции на пять лет. Когда много позднее в одном радикальном кабинете он снова получил портфель министра внутренних дел, правые депутаты встретили его оглушительными воплями: «Мата Хари! Мата Хари!» Мальви не дали говорить, и он был вынужден подать в отставку.
А между тем письмо было написано вовсе не Мальви, а генералом Мессими, занимавшим в 1914 году пост военного министра. Этот самодовольный жуир, немало навредивший французской армии своей бездарностью и халатным отношением к служебным обязанностям, оказался, однако, вне критики. На его защиту стеной встала реакционная военная клика, которая и здесь оправдала свою репутацию, приобретенную во время «дела Дрейфуса».
Суд приговорил Мата Хари к смерти. Однако она не теряла надежды, считая, что ее выручат многочисленные поклонники. За Мата Хари прямо или по дипломатическим каналам ходатайствовали два короля, германский кронпринц, премьер-министр Голландии и многие другие (голландская королева Вильгельмина, правда, отказалась послать телеграмму с просьбой о помиловании, очевидно, зная слишком многое о Мата Хари). Осужденная предложила обменять ее на 10 видных французских офицеров, находившихся в немецком плену. Французские власти ответили категорическим отказом.
В тюрьме Мата Хари разрешили пользоваться услугами ее камеристки. Она продолжала тщательно следить за своим туалетом, но ее надежды постепенно увядали. Монахини, которые посещали ее, выражали даже сомнения, в своем ли она рассудке: ее видели танцующей в камере смертников экзотические танцы, некогда вызывавшие восторг пресыщенной великосветской публики. Ходили слухи, что любовники Мата Хари сумели подкупить солдат, которые должны были привести в исполнение смертный приговор, и те будут стрелять холостыми патронами. В последний момент ее адвокат, старик Клюне заявил, что Мата Хари беременна — по французским законам это вызывало отсрочку в исполнении приговора. Однако танцовщица была в тюрьме уже восемь месяцев, кто же мог быть отцом ее ребенка? Клюне указал на себя — в этом было уже мало адвокатской ловкости и правдоподобия. Мата Хари сама отвергла эту версию. В свой последний час она держалась с достоинством. 15 октября 1917 года, на рассвете, одевшись по последней моде, она встретила роковой залп. После расстрела, как это предписывалось законом, офицер сделал для верности еще один выстрел в затылок убитой.
Читать дальше