Ефим Черняк - Тайны Старого и Нового света.Заговоры.Интриги.Мистификации.

На этом корреспонденция о приобретении Тацита обрывается, так как летом 1429 года Поджио с Николли встретились в Тоскане и могли с глазу на глаз обговорить все интересовавшие их обстоятельства этого дела. Из переписки видно, что уже разнесшаяся весть о предстоявшем вскоре «открытии» Тацита была многими современниками встречена скептически. Раздраженный Поджио писал Николли: «Я знаю все песни, которые поются на этот счет, и откуда они берутся, так вот, когда прибудет Тацит, я нарочно возьму, да и припрячу его хорошенько от всех посторонних». Это был, конечно, странный способ прекратить «песни» — скорее, следовало бы представить рукопись для всеобщего обозрения и сообщить подробно историю ее приобретения.

Как бы то ни было, шесть последних книг «Анналов» и пять первых книг «Истории» Тацита, составляющих так называемый первый Медицейский список, появляются в руках Поджио, а потом — Николли, а вскоре копии разошлись по библиотекам князей и знати, ревностно собиравших произведения античных писателей.

Первый Медицейский список написан так называемым «ломбардским письмом». Кроме того, Поджио сообщал, что в его распоряжении есть еще одна рукопись Тацита, написанная более древним «каролингским» почерком. Однако эта рукопись по каким-то причинам не была опубликована Поджио.

Второй Медицейский список, составляющий первую часть «Анналов», написан «каролингским» письмом. Вторым он является только по времени «открытия». Он был обнаружен и опубликован через 80 лет после первого списка.

История его открытия такова. Опять на сцене появляется какой-то немецкий монах, принесший папе Льву X пять первых глав «Анналов». Монах привез рукопись из монастыря в Корвее и, когда обрадованный папа хотел назначить его издателем найденной рукописи, монах заявил, что он малограмотен. За рукопись папа заплатил монастырю огромные деньги. Единство стиля и манеры изложения не оставляют сомнения в том, что первые пять глав «Анналов» написаны тем же автором, что и последующие главы, а также «Истории».

В 1528 году в Лионе были найдены бронзовые доски с отрывками из речи императора Клавдия, тождественной его речи, приведенной у Тацита. Это, казалось бы, уже одно решало вопрос о подлинности.

Произведения Тацита служили предметом бесконечных споров. Противники монархического произвола постоянно опирались на обличение Тацитом тирании и преступлений римских императоров. Недаром Наполеон воевал с Тацитом как с живым врагом, заботился об опровержении «клеветы» великого римского историка. К вопросу об оценке Тацита примешивался знаменитый спор о подлинности того места в «Анналах», где говорится о Христе и преследовании христиан при императоре Нероне.

Противоречия у Тацита отмечали Вольтер и Пушкин. Большое число противоречий Тацита приводит известный французский историк второй половины XIX века Гастон Буассье. Л. Ошар, помимо подозрительных обстоятельств обнаружения рукописей Тацита, приводит длинный список мест в «Анналах» и «Истории», которые, по мнению французского исследователя, вряд ли могли быть написаны римлянином II в. Так, Тацит обнаруживает плохое знание географии римского государства и даже границей его в свое время считает только Красное море (комментаторы, желая расшифровать эту непонятную обмолвку текста, считают, что Тацит имел в виду Персидский залив). Ошар уличает Тацита в слабом знании морского и военного дела, что понятно у такого кабинетного ученого, каким был Поджио, но странно для аристократа и государственного деятеля Древнего Рима, который должен был получить военное воспитание.

С другой стороны, Ошар считает, что ему удалось обнаружить у Тацита места, обличающие, что они принадлежат перу автора-христианина или человека, жившего в XV в. Так, Тацит упоминает Лондон (Лондиний) середины I в. в качестве города «весьма людного вследствие обилия в нем купцов и товаров». Это вполне понятно у Поджио, побывавшего в английской столице в качестве секретаря епископа Генри Бофора, но очень странно звучит в устах римского историка начала второго столетия.

Рассказывая о парфянских междоусобицах в период правления императора Клавдия, Тацит упоминает о взятии «Ниневии, древнейшей столицы Ассирии». А между тем во времена Тацита вряд ли могли быть известны даже развалины разрушенной за много веков до этого ассирийской столицы. Зато такая обмолвка у Поджио легко объяснима. Поджио, конечно, отлично знал Ниневию по Библии и по сочинениям отцов церкви.