Шапи Казиев - Имам Шамиль

Сплочение горских народов в единое государство открывало новые военные перспективы. Шамилевские стратеги задумывали походы в ханские владения, а пути сообщения между царскими крепостями стали небезопасны.

Не имея сил для радикального решения проблемы, Головин пробовал покончить с Шамилем иными способами. К нему направлялись доверенные люди с предложением прекратить сопротивление. В ответ Шамиль предлагал царским властям оставить Дагестан и обещал казнить новых «доброжелателей». Регулярно велась работа по дискредитации Шамиля, по обществам распространялись всевозможные пасквили. Однако эти предприятия не имели успеха. К имаму засылались и тайные агенты, которым за голову Шамиля была обещана большая награда. Но вместо головы имама обратно прибывали в мешках головы самих охотников.

Получаемые сведения рисовали тревожную картину: повсюду в Дагестане проходили народные сборы, постановлявшие присоединиться к Шамилю, толпы мюридов стекались в его ставку, казна Имамата пополнялась, изготовление оружия принимало промышленные размеры, а бегство русских солдат к Шамилю стало обычным делом.

Все говорило о том, что Шамиль необычайно усилился и реально угрожает царскому владычеству на Кавказе. В результате к концу 1838 года взгляды Головина резко изменились. Теперь он сообщал императору: «На правом фронте мы хотя и имеем сильного неприятеля, но там никогда не было единства, там народ не соединяется общими силами, как это есть в Дагестане… По этим соображениям, я считаю усмирение Дагестана делом первостепенным, для которого употребить должно все способы. Усмирение же племен черкесских считаю делом второстепенным».

Николай вполне разделял опасения Головина и велел покончить с Шамилем одним решительным ударом, «ибо без оного ни покоя, ни верного владычества иметь на Кавказе не можем».

Новая экспедиция вглубь Дагестана готовилась долго и основательно. Необходимы были не только опытные войска, но также припасы и обоз, без которых движение в горы встречало множество трудностей. На прежних союзников теперь нельзя было положиться, а провианта и фуража в горах было не достать. Охрана же большого обоза сама по себе была нелегкой задачей ввиду непременных покушений на него горцев.

Горы и леса, вечные и самые надежные союзники горцев, предоставляли обширное поприще любителям дерзких набегов. Когда же отряд был обременен неповоротливым обозом, то ждать можно было чего угодно. Если горцам недоставало сил для атаки, в дело вступали снайперы, сильно затруднявшие продвижение отряда. Поджидали непрошеных гостей и искусственные горные обвалы, лесные завалы и разрушенные мосты. На привалах, особенно ночью, целыми табунами пропадали лошади. Особым удальством считалось у горцев угнать лошадей особых — артиллерийских — и оставить противника без тяжелого вооружения. А «проводники» из горцев частенько заводили солдат в такие дебри, выбраться из которых уже было подвигом, если не чудом.

Головин делал попытки разведать дороги, подступы к аулам, расположение укреплений и воинских подразделений Имамата.

Начало тайным службам на Кавказе положил еще в 1830 году фельдмаршал Паскевич: «Дабы иметь сведения о всех происшествиях между горцами и о намерениях их и предприятиях, нужно послать лазутчиков». Он скрупулезно расписал, сколько, каких и в каком народе нужно иметь осведомителей и куда они должны доставлять сведения. Определил Паскевич и их жалованье: «…Всех лазутчиков — 21, и на содержание их — 420 руб. в месяц, каждому по 20 руб. серебром, для чего отпустить начальникам сумму из экстраординарного распоряжения главнокомандующего. В случае важнейших услуг и открытий лазутчики представляются особо к наградам сверх жалованья. Они должны служить на своих лошадях.

Полезно склонить для сего людей, оказавших преданность, и из фамилий, значущих между теми народами, куда посылаются».

Не особенно полагаясь на купленные сведения, в горы направлялись и профессиональные разведчики для обозрения и описания местности. Для больших экспедиций требовались точные карты. Картографическая служба в русской армии была поставлена отменно, сохранилось множество подробнейших карт и планов, замечательных как в научном, так и в художественном отношении. Ни один штурм не начинался без детальной рекогносцировки местности, плана устройства подкопов и проведения других фортификационных работ. В отсутствие картографических сведений не только об укреплениях горцев, но даже о дорогах, ведущих к ним, задачей разведчиков была в первую очередь глазомерная съемка местности.