Шапи Казиев - Имам Шамиль

Хаджи-Мурад послал Шамилю дорогую шубу, богатое стамбульское ружье, несколько коней, 2,5 тысячи рублей и отдал детей Шах-Вали-хана, которые затем были выкуплены шамхалом Тарковским.

Но дело этим не ограничилось. Неудача всей операции требовала выяснения причин случившегося. Шамиль считал, что виноват Хаджи-Мурад, который нарушил план операции и погнался за сомнительной добычей, не успев затем поднять настоящее восстание в Табасаране. Это позволило Аргутинскому собрать войска и разбить Хаджи-Мурада. Что, в свою очередь, спутало расчеты имама и вынудило его нанести удар в неподходящий момент.

Вскоре явились и табасаранцы. Они упрекали имама за полное разорение, которому подверг их Аргутинский в наказание за содействие Хаджи-Мураду, бросившему их на произвол судьбы.

Разгневанный имам обвинил Хаджи-Мурада в алчности, которая и привела его отборных мюридов, торопившихся спасти свою добычу, к трусливому бегству от Аргутинского. Наиб в ответ заявил: «Что я не трус, знают на Кавказе даже малые дети. И горцы, и русские давно привыкли уважать мою храбрость». А затем намекнул, что простительно поражение пятисот мюридов от несметных войск Аргутинского, когда Шамиль сам, с пятнадцатью тысячами, не справился с тремя батальонами Грамматина.

С тех пор трещина, всегда существовавшая в отношениях между Шамилем и Хаджи-Мурадом, стала стремительно разрастаться, чтобы скоро превратиться в непреодолимую пропасть.

Хаджи-Мурад был лишен звания наиба. Ему было приказано сдать все дела и имущество.

В ответ Хаджи-Мурад засел со своими приверженцами в ауле Батлаич, рядом с Хунзахом. Он заявил, что все свое достояние приобрел собственной саблей и что пока она будет у него в руках, он ничего не отдаст.

Отряды имама обложили село, не позволяя Хаджи-Мураду из него показываться. Бывший наиб сделал вылазку, отбил несколько лошадей, но вынужден был вернуться обратно.

Дело принимало дурной оборот. Разлад между первыми людьми Имамата грозил усугубить и без того сложное положение.

Тогда духовные лица во главе с шейхом Джамалуддином Казикумухским поспешили устроить маслаат — примирение. Шамиль вовсе не желал обрести еще одного врага в лице знаменитого воина и согласился уладить дело миром. Хаджи-Мурад вернулся в подчинение Шамилю, но только после того, как его наибство было разделено между его двоюродным братом Альбури и Фатали-ханом (сыном Сурхай-хана Аварского).

За развитием событий с большим интересом наблюдал через своих лазутчиков Аргутинский. И как только Шамиль, считая дело решенным, вернулся в Ведено, генерал поспешил направить Хаджи-Мураду письмо. Генерал обещал забыть старые обиды и поддержать храбреца, если тот надумает выступить против Шамиля. Если же Хаджи-Мурад решит просто уйти от имама, то Аргутинский готов был принять его со всем семейством как значительного человека и героя.

Хаджи-Мурад ответил чересчур участливому генералу: «Хотя сила у меня малая, между мной и Шамилем произойдет то, что суждено Аллахом. Твоей помощи мне не нужно». Но оставаться в полной власти Шамиля, окруженным мюридами и лазутчиками имама, бывший наиб тоже не желал. Он решил переселиться в известный своей независимостью чеченский аул Гехи, откуда была родом его жена.

Шамиль ответил отказом. Все, что было позволено Хаджи-Мураду,— это оставить Батлаич и поселиться в селе Цельмес, тоже невдалеке от Хунзаха. Здесь жило и его семейство — жена Сану, двое сыновей, четыре дочери и престарелая мать.

Так, в бездействии, прожил Хаджи-Мурад некоторое время под неусыпным надзором шамилевских мюридов.

Осенью 1851 года Шамиль созвал в чеченском ауле Автуры Государственный совет, на котором предполагалось положить конец разногласиям и обсудить дальнейшие действия. Пригласили туда и Хаджи-Мурада, чтобы решить его дело высшим судом.

Невыносимая двойственность положения заставила Хаджи-Мурада направиться к Шамилю, чтобы поставить все на свои места. Между тем он не оставлял намерений уйти в Гехи, хотя бы и тайно. И даже отправил туда своих людей, вручив им часть накопленных сокровищ. Один из посланных тут же явился к Фатали-хану, а другого настигли брошенные в погоню мюриды.

По пути в Автуры Хаджи-Мураду сообщили, что его посланцы схвачены и что Шамиль будто бы собирается казнить его как изменника.

Хаджи-Мурад решил пробиваться в Гехи. Но все дороги оказались перекрыты караулами, а сверх того за Хаджи-Мурадом была послана погоня. Наткнувшись ночью на одну из засад, Хаджи-Мурад решился вступить в бой. Но горцы слишком любили великого воина и не хотели с ним драться. Они даже предупредили его, что в Гехи Хаджи-Мурада поджидает целый отряд и что семейство его уже увезено в Ведено.