Игорь Овсяный - Тайна, в которой война рождалась… (Как империалисты подготовили и развязали вторую мировую войну)

Таковы соображения, определившие тактику английской дипломатии в отношениях с Францией. Стараясь не раскрывать карты своим партнерам, чтобы снять первые сливки в сделке с Гитлером, Лондон в то же время стремился подчинить своему контролю позицию французского правительства в чехословацком вопросе. В качестве главного рычага давления был использован вопрос об оказании военной поддержки. Подтверждая готовность помочь Франции, если она станет жертвой неспровоцированного нападения, Форин оффис предупреждал, что это обязательство не распространяется на случай вовлечения ее в конфликт в силу подписанных ею соглашений с третьими странами.

Пытаясь реабилитировать внешнеполитический курс страны в период мюнхенского кризиса, французская буржуазная историография охотно использует данное обстоятельство. «Без поддержки Англии, – пишет Бонне, – Франция не могла оказать Чехословакии эффективной помощи». Несостоятельность тезиса очевидна. Самостоятельной, решительной политикой, отвечающей национальным интересам, Франция могла, в сотрудничестве с СССР, изменить ход событий в Европе. Объединенные действия Советского Союза, Франции и Чехословакии, к чему призывало правительство СССР, безусловно, предотвратили бы чехословацкую трагедию. Но французское правительство, превратив в мертвую букву договор с СССР, добровольно пошло на поводу у Лондона.

Один из документов, обнаруженных в чехословацких архивах, показывает пружины, приводившие в движение французскую внешнюю политику тех лет. Он принадлежит профессору теологии Ф. Дворнику, которого еще в 1937 г. министерство иностранных дел Чехословакии направило во Францию и Англию для политической агитации в местных католических кругах и сбора информации. Посланная им 20 октября 1938 г. в Прагу обзорная записка содержит интересные подробности, касающиеся вдохновителей мюнхенского курса в Англии и Франции.

Как подчеркивает автор, почерпнутая им информация – результат его контактов с группой видных английских политиков.

«Роковой поворот в судьбе Чехословакии, – сообщал Ф. Дворник, – произошел еще осенью прошлого года, в период посещения Германии Галифаксом…

После его возвращения в Лондон была создана группировка, включавшая наиболее влиятельных консерваторов и группу лиц, обладавших сверхкрупными состояниями. Ее столпами были: Галифакс, его дочь леди Фавершэм, лорд Брокет, маркиз Лондондерри, леди Нэнси Астор, лорд Стэм, группа герцога Вестминстерского (самый богатый человек в Англии), Агахан, магараджа Хайдерабада, наиболее влиятельный и состоятельный человек в Индии. Цель группировки – предотвратить, чего бы это ни стоило, возникновение войны, добиваться сближения с Германией, противодействовать какому-либо вмешательству России в дела Европы и Азии, поскольку Россия якобы может угрожать английскому господству в Индии и вообще в Азии.

…Необходимо иметь в виду, что эта группировка имела решающее влияние на лондонский Сити. В данной связи следует рассматривать и визиты Фландена в Лондон и затем в Берлин в конце ноября 1937 г. Таким путем была установлена связь между лондонской группировкой и финансовыми и консервативными французскими кругами и согласована общая линия действия…

Слишком поспешное проведение социальных реформ истощило Францию в финансовом отношении и ухудшило ее экономическое положение [77]. Падение франка и опасность дальнейшего обесценения французской валюты усилили влияние английского Сити на Францию. Группировка лорда Галифакса приобретала все большие возможности навязывать свой политический курс Франции. Это можно было уже заметить в связи с прошлогодним визитом Шотана и Дельбоса в Лондон. С этого времени Чемберлен, используя финансы, полностью контролировал французскую политику. Поскольку группировка Галифакса и Сити считали само собой разумеющимся, что аншлюс Австрии непредотвратим и Англии не заинтересована воспрепятствовать ему, было уже заранее ясно, как произойдет все. Франция, даже если бы хотела что-либо предпринять, была беспомощна, поскольку слишком зависела от Англии, где точка зрения названной выше группировки и Сити была решающей. Кроме того, у Франции никогда не было ни желания, ни воли противодействовать неизбежным событиям. Я лично в этом убедился, когда за две недели до аншлюса находился в Париже и переводил для Дельбоса, Лежег Рейно, Блюма и других послания и просьбы президента Микласа, бургомистра Вены Шмитца и канцлера Шушнига. Я вернулся из Парижа с убеждением, что аншлюс неизбежен и что ни Франция, ни Англия не пошевелят и пальцем, дабы предотвратить его. Грубый образ действий Гитлера вызвал некоторое недовольство английского и французского общественного мнения [78], которое предполагало, что осуществление этих планов потребует большого времени, но их обоснованность в целом была признана, особенно в Англии, а также группой Фландена во Франции».