Сергей Кара-Мурза - Гражданская война в России

Прежде всего, советское государство должно было восстановить монополию на легитимное насилие. Это означало необходимость ликвидации всех иррегулярных вооруженных сил партийной окраски. Один из самых красноречивых эпизодов — ликвидация Красной гвардии. Об этой операции мы ничего не знаем из официальной истории — она никак не вписывалась в упрощенную модель классовой борьбы. В Петрограде Красная гвардия была распущена 17 марта 1918 г., о чем было объявлено во всех районных Советах с предложением всем желающим записываться в Красную Армию. Как сообщала оппозиционная печать, начальник штаба Красной гвардии И.Н.Корнилов был арестован [61].

Это и другие действия по «огосударствлению» революционного общества вызвали, конечно, сопротивление части рабочих даже в центре России. Так, наблюдался отток рабочих из Красной Армии. Как сообщает Д.Чураков, к середине мая почти все рабочие с петроградского завода Речкина, ушедшие в Красную Армию, вернулись на завод, так как не хотели, чтобы остальные рабочие смотрели на них «как на опричников».

Особенно трудное положение сложилось на Урале, где в Советах были сильны левые большевики и эсеры. Так, в городе Невьянске на большом артиллерийском заводе, где работали 7000 рабочих, 12–17 июня 1918 г. произошло восстание. Тогда все отряды рабочих, которыми руководили большевики, отбыли с завода на подавление белочехов, и единственной военной силой остался отряд «автомобилистов», эвакуированный из-под Петрограда. В нем заправляли правые эсеры и меньшевики. К восстанию присоединилась часть рабочих. 8 августа началось и продолжалось три месяца большое Ижевско-Воткинское восстание. После его подавления рабочие части повстанцев влились в сибирские армии белых, где числились среди самых боеспособных частей [38] Гражданская война — трагедия, особенно для тех, кто воюет «не на той стороне». У многих таких бойцов происходит психологический надлом, что выражается в жестокостях и зверствах. Это было присуще и ижевско-воткинским повстанцам, и восстаниям 1921 г. (например, крестьянскому восстанию в Тамбовской губернии). . Логика борьбы — жестокая вещь, и не всегда ее удается переломить, пролитая кровь гонит все дальше и дальше.

Конфликт Советской власти с рабочими не привел к разрыву вследствие фундаментальных причин. Антисоветские восстания, приводившие к власти, как правило, эсеров и меньшевиков, быстро показывали характер власти, альтернативной Советам. Д.О.Чураков пишет, что «переход реальной власти в руки чуждых рабочим элементов охладил пыл многих рабочих». Не менее важным было и четкое размежевание белых и красных в национально-государственном измерении. Вот вывод Д.О.Чуракова:

В условиях иностранного вмешательства рабочие начинают отказываться от своих претензий к Советской власти и постепенно сплачиваются вокруг нее. Совершенно очевидно, что большевики, державшие власть в центре, несмотря на свои интернационалистские лозунги, воспринимались рабочими как сила, выступающая за независимость и целостность государства [61, с. 138].

В целом же установка на максимально быстрое восстановление государственности, принятая Советской властью, хотя поначалу и создала очаги рабочих восстаний («Гражданской войны среди своих»), стала фактором, подавляющим накал Гражданской войны в целом. Принцип непредрешенчества, принятый Белым движением (сначала победа, потом Учредительное собрание, потом строительство), означал для обывателя невыносимое затягивание хаоса.

Нельзя не сказать кратко и об особом важном фронте Гражданской войны, отличном от войны между красными и белыми, — фронте борьбы против «молекулярного» антицивилизационного и антигосударственного движения. Сказать о нем надо по той причине, что поворот к массовой поддержке красных во многом произошел потому, что они, в отличие от белых, показали себя силой, способной не то чтобы победить это движение, а «овладеть» им, придать его хаотической разрушительной силе направление, «ввести в берега».

Это движение называют по-разному. В.В.Кожинов, например, называет его «русским бунтом». М.М.Пришвин ввел, следуя его полемике с А.Блоком относительно революции, слово «скифы». Для него Россия, охваченная революцией, стала «Скифией». Правильнее (и тоже условно) говорить о присущей этому движению психологии гунна — это понятие тоже использовал Блок, подчеркивая его отличие от скифов.

Установки белых в отношении «бунта гуннов», как и в отношении национального вопроса, можно характеризовать как непредрешенчество, унаследованное от Февраля. Как было сказано, они намеревались сначала добиться победы и получить власть, а потом уж строить государственность. Эта ошибочная философская установка оказалась фатальной уже для Временного правительства — государственность, ее матрица, строится в повседневном предъявлении программы при решении самых обыденных дел, тем более в условиях войны. Белые же вели «войну с гунном» конъюнктурную, в ней не проглядывала матрица будущей государственности.