Игорь Овсяный - 1939 - последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.

Еще 25 августа, когда штурмовики ошибочно приступили к выполнению «операции» в Хохлиндене, некоторые из них видели на лесной просеке черные легковые автомашины с затянутыми шторами. Внутри были люди, находившиеся в состоянии полной апатии, очевидно, под воздействием соответствующей инъекции. По пути мрачная процессия столкнулась с танковой колонной и поэтому прибыла с некоторым опозданием…

31 августа Мюллер снова прибыл с черными лимузинами в Хохлинден. После того как налет был «отбит», а взятых в плен «поляков» отправили в полицейский участок, обнаруженные возле здания заставы трупы в польской форме увезли на грузовиках. На следующий день их закопали невдалеке от границы. Данные о количестве убитых неточны: как свидетельствуют одни источники, их было 12—13, другие – около 30.

Таким образом, немецкие антифашисты стали первыми жертвами второй мировой войны.

Отдельно следует сказать о Глейвице.

Показания, данные Науджоксом под присягой в Нюрнберге, лишь наполовину правдивы. Самые одиозные подробности провокации этот фашистский преступник скрыл.

В августе 1939 г., тщательно изучив обстановку на месте провокации, Науджокс поделился своими сомнениями с Мюллером:

– Труп в польской форме в Глейвице, в нескольких километрах от границы, это не подходит…

– Хорошо, – ответил Мюллер, – получишь в штатском.

Позже Мюллер, видимо, более серьезно оценил связанный с задуманной кровавой инсценировкой риск. Ведь кого-то из узников концлагеря могут опознать местные жители? А если будет опубликован фотоснимок, как это планировал Гейдрих, подобная опасность будет наиболее вероятной.

Кроме того, после 25 августа, когда стало ясно, что «особые операции» в Хохлиндене и Питшене не смогут быть осуществлены по ранее намеченному плану, провокация в Глейвице вновь приобретала для гитлеровцев особое значение. Именно там предстояло сфабриковать убедительные «доказательства» нападения поляков. Тогда-то и был разработан с дьявольским цинизмом несколько измененный сценарий.

В группу штурмовиков во главе с Науджоксом за час до начала «операции» включили «переводчика» – германского гражданина польского происхождения. Он был связан с гестапо и входил в число «доверенных лиц» нацистской охранки. Свой выбор Мюллер сделал также с учетом того, что этот поляк работал в банке Оппельна, расположенном поблизости, следовательно, его хорошо знали многие жители.

«Переводчику» поручили во время налета сказать перед микрофоном несколько фраз на польском языке. Однако скрыли, что ему отводилась зловещая роль.

31 августа, во время инсценировки налета на радиостанцию, когда переводчик выполнил свою миссию, эсэсовцы по сигналу Науджокса бросились наутек. Последним среди бегущих оказался «переводчик». Это было нарочно подстроено – ему не сообщили условный сигнал. В ту минуту, когда он еще не миновал машинное отделение станции, специально подосланный агент СД выстрелом из пистолета уложил его на месте.

Труп «переводчика» был обнаружен сотрудниками станции, вернувшимися после налета. Его видели полицейские, и все те, кто в тот момент находился поблизости, могли убедиться: это был поляк! Следователь полицейского отделения в Глейвице сфотографировал труп и снял отпечатки пальцев. Теперь Гейдрих располагал «неопровержимыми уликами»: нападение совершено поляками.

Как расценить утверждение Науджокса о том, что «консервы» ему доставил Мюллер? В 1963 г. в интервью, опубликованном западногерманским журналом «Шпигель», нацистский преступник уточнил: оставленные им на шоссе во время налета два человека позже сообщили ему, что к зданию подъехала автомашина с двумя пассажирами. Это были гестаповцы, которые назвали пароль и затем спросили, где находится вход. Потом они положили там человека, которого он и увидел, покидая радиостанцию.

Западногерманский автор Рунцхеймер в опубликованной недавно работе высказывает следующее предположение. Мюллер, как видно, опасался, что убийство поляка-«переводчика» по каким-либо непредвиденным причинам может не состояться, в результате чего Гейдрих не получит требуемых «доказательств» причастности Польши к нападению на радиостанцию. Поэтому он решил на всякий случай организовать еще одно убийство.

За несколько дней до начала войны три гестаповца – один из них именовался «инспектором» – явились в Оппельн. Вместе со следователем местного полицейского участка они арестовали одного из жителей – германского гражданина польской национальности. Его пригласили в гостиницу, а потом, ничего не объяснив, на машине доставили в полицейский участок Глейвица, где поместили в одиночную камеру.