Игорь Овсяный - 1939 - последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.

– Они уже устарели, поскольку польский представитель не явился!

Стрелки показывали несколько минут после полуночи.

В этом и заключался дипломатический ход гитлеровцев. «16 пунктов» являли собой фальшивую стряпню, рассчитанную на обман общественного мнения как в Германии, так и за рубежом. Они были призваны создать впечатление, что рейх стремился к урегулированию конфликта в более или менее «демократической» форме. Вместе с тем текст условий не был сообщен ни Польше, ни Гендерсону. Гитлеровцы опасались, что польское правительство могло согласиться начать на их основе переговоры. А приказ войскам уже был отдан – до вторжения оставалось менее 30 часов.

Напомним, что как раз в то время, когда происходила описанная выше сцена в Берлине, английский посол в Варшаве Кеннард требовал от Бека согласиться на переговоры, основываясь на предложениях, которые Риббентроп объявил уже устаревшими!

На следующее утро, 31 августа, Гендерсон позвонил по телефону в польское посольство в Берлине и сообщил: из «абсолютно надежного источника» ему стало известно, что, если в ближайшие два-три часа Польша ничего не предпримет, то начнется война. Около полудня находившийся в британском посольстве Далерус (как легко понять, с ведома Гендерсона) связался с Лондоном и высказал Г. Вильсону мнение, что германские предложения «чрезвычайно либеральны». Хотя гитлеровцы имели доступ к английским шифрам, отмечает Толанд, столь «нескромное» использование Гендерсоном телефона «облегчало их задачу».

Подобная наивная оценка проделок Гендерсона с телефоном могла бы удивить, если бы было возможно поверить, что действительно таково мнение американского историка. К сожалению, как и в многочисленных других случаях, он старается начистить до блеска пуговицы на изрядно запятнанном мундире «западных демократий». Телефон английского посольства прослушивался, и гитлеровцам было известно, что Гендерсон знал об этом. Соответственно они и оценивали его телефонные «ляпсусы».

31 августа в 12.40 Гитлер позвонил Кейтелю и дал указание о вступлении в действие Директивы №1 на ведение войны. «Теперь, когда исчерпаны все политические возможности урегулирования мирным путем положения на восточной границе, которое стало невыносимым, – говорилось в этом документе, заблаговременно подготовленным ОКБ, – я решил добиться этого силой.

День наступления – 1 сентября 1939 г.

Начало наступления – 4 час. 45 мин.»

Директива предписывала строго соблюдать на западе оборонительную тактику.

Спустя 20 минут, в 13.00, польский посол Липский позвонил в германское министерство иностранных дел и выразил просьбу, чтобы его принял рейхсминистр.

Как гласит пословица, когда обедаешь с чертом, следует иметь ложку с длинной ручкой. Бек постарался об этом позаботиться. Он поручил Липскому сообщить Риббентропу, что в ночь с 30 на 31 августа польское правительство получило информацию из Лондона об обмене мнениями между английским и германским правительствами о возможности прямых переговоров между рейхом и Польшей. Варшава «изучает в благожелательном духе» предложение о переговорах с рейхом и сообщит официальный ответ несколькими часами позже. Но инструкция содержала еще один – строго секретный – абзац, исключительно для сведения Липского.

Случилось так, что, когда Липский звонил на Вильгельмштрассе, Далерус находился на квартире у Геринга. Многочисленные картины и другие художественные ценности, присвоенные рейхсмаршалом, упаковывались для перевозки в надежные хранилища. Появился адъютант и вручил Герингу пакет. Прочтя документ, рейхсмаршал буквально подскочил:

– Поляки саботируют переговоры! Доказательство у меня в руках!

После нескольких минут размышлений он дал ознакомиться с документом Далерусу. Это был перехваченный и расшифрованный службой подслушивания текст телеграммы, направленной из Варшавы Липскому. В последнем абзаце говорилось: «Ни в коем случае не позволяйте втянуть себя в переговоры по практическим вопросам. Если правительство рейха в устной или письменной форме сообщит вам свои предложения, вы должны заявить, что совершенно не располагаете полномочиями для того, чтобы согласиться с ними или обсуждать их».

До вторжения в Польшу оставалось 15 часов…

Посетители ресторана «Эспланада» в Берлине, обычного места встречи состоятельных иностранцев, в тот день, 31 августа, были немало удивлены, увидев в зале Геринга, появившегося в сопровождении господина средних лет. (Это был Далерус.) Расположившись за столом, они, казалось, целиком отдались изысканным блюдам и напиткам. Геринг явно был в хорошем настроении, шутил, смеялся, и это не могло не произвести впечатления, ведь всего два дня назад его назначили председателем Высшего совета обороны фашистской Германии. Разве присутствие рейхсмаршала авиации в ресторане, когда вокруг все полно тревоги, не свидетельствовало о «миролюбивых» намерениях рейха?