Игорь Овсяный - 1939 - последние недели мира. Как была развязана империалистами вторая мировая война.

Советский проект стал предметом новых препирательств со стороны западных держав. Ссылаясь на то, что английское правительство уже сделало «ряд уступок», Галифакс рекомендовал следовать практике коммерческих сделок и добивался от советской стороны «в свою очередь» отказаться от ряда важных положений. К их числу относились вопросы о гарантиях странам Прибалтики и об одновременном подписании военной конвенции, от чего продолжали уклоняться Англия и Франция. Принятие английских «поправок» лишало пакт практической ценности для Советского Союза.

Для ускорения переговоров Советское правительство предложило направить в Москву кого-либо из руководящих политических деятелей Англии, например Галифакса. Ведь и он, и Чемберлен ездили на переговоры в Германию. Но Лондон ограничился отправкой второстепенного чиновника Форин оффиса Стрэнга.

Советское правительство в тот период, разумеется, не знало, с каким поручением приехал в Москву Стрэнг. Но нежелание западных держав заключить эффективный и честный договор было очевидно. Вопрос имел жизненно важное значение как для Советского Союза, так и для народов Англии и Франции, которые оставались в неведении относительно истинного положения дел и причины столь затянувшихся переговоров. В таких условиях Советское правительство прибегло к единственному остававшемуся у него средству воздействовать на позицию английского и французского правительств.

29 июня 1939 г. в «Правде» была опубликована статья А.А. Жданова «Английское и французское правительства не хотят равного договора с СССР». В ней указывалось, что основной причиной застойного состояния, в каком оказались переговоры, являлось нежелание западных держав пойти на заключение с СССР равного договора.

Статья обращала внимание на тактику затяжки переговоров, применявшуюся англо-французской дипломатией. Действительно, из 75 дней, когда происходил обмен мнениями, Советскому правительству для подготовки ответов понадобилось 16, остальные 59 дней ушли на задержки и проволочки со стороны западных держав. По многим вопросам, которые, при наличии доброй воли и искренних намерений Англии и Франции, легко могли бы быть разрешены, их правительства нагромождали искусственные трудности.

«Все это говорит о том, – заключал А.А. Жданов, – что англичане и французы хотят не такого договора с СССР, который основан на принципе равенства и взаимности, хотя ежедневно приносят клятвы, что они тоже за „равенство“, а такого договора, в котором СССР выступал бы в роли батрака, несущего на своих плечах всю тяжесть обязательств. …Мне кажется, что англичане и французы хотят не настоящего договора, приемлемого для СССР, а только лишь разговоров о договоре, для того чтобы, спекулируя на мнимой неуступчивости СССР перед общественным мнением своих стран, облегчить себе путь к сделке с агрессорами».

Публикация названной статьи была мужественным шагом, продиктованным высоким чувством ответственности Страны Советов за судьбы мира, неизменной верностью нашей партии и государства принципу пролетарского интернационализма. Здесь все названо своими именами – и провокаторы войны, стремившиеся заключить сделку с агрессорами, и агрессоры. Раскрывая перед народами заговор международной реакции против мира, Советский Союз принимал на себя огонь как тех, так и других.

Характер и масштаб предпринятой им акции лишний раз подтверждают полную несостоятельность появившихся в буржуазной прессе в период «холодной войны» измышлений о том, что СССР якобы планировал в тот период заключение договора с Германией. Она явно шла бы в разрез с подобными планами, если бы те в действительности существовали.

В международной жизни в экстремальных ситуациях нередко возникают контрасты, особенно четко и ясно прорисовывающие позиции участников событий. В тот самый день, 29 июня, когда в «Правде» была опубликована статья А.А. Жданова, лорд Галифакс выступил на обеде, организованном Королевским институтом международных отношений в Чэтэм хаузе. Речь была тщательно подготовлена – британские «умиротворители» придавали ей большое значение. Продолжая безуспешные попытки убедить гитлеровцев в намерении Великобритании противодействовать агрессии, министр иностранных дел рельефно выделил «позитивный» аспект проводившегося курса – стремление к договоренности с тоталитарными государствами. Видный английский историк Р. Паркинсон в своей работе, посвященной рассматриваемому периоду, отмечает, что Чемберлен и его кабинет слишком были «запятнаны» умиротворением, чтобы предупреждения Галифакса были восприняты в Берлине всерьез.