Владимир Хрусталев - Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова

Известна еще одна попытка устранения «святого-старца».

Из дневника французского посла в России Мориса Палеолога от 3 февраля 1916 г. о «Деле Ржевского»:

«Отставка Хвостова – дело рук Распутина. В течение некоторого времени между этими двумя лицами шла борьба не на живот, а на смерть. По этому поводу по городу ходят самые странные, самые фантастические слухи. Говорят, будто Хвостов хотел убить Гришку через преданного ему агента, Бориса Ржевского, Хвостов при этом действовал в союзе с прежним приятелем Распутина, ставшим затем его злейшим врагом, с монахом Илиодором, живущим теперь в Христиании. Но директор департамента полиции Белецкий, креатура Распутина, напал на след заговора и донес непосредственно императору. Отсюда внезапная отставка Хвостова». ( Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., «Политиздат», 1991. С. 35)

Из донесений Петроградского охранного отделения от 9 февраля 1916 г. о наблюдении за Г.Е. Распутиным:

Арон Симанович также приводит в воспоминаниях один из случаев, угрожавших жизни Григория Распутина от знакомого человека: «Братья Эристовы пришли к Распутину, чтобы пригласить его на попойку, которая должна была состояться в доме графа Толстого на Троицкой улице. Там он был встречен большим обществом, и было много выпито. Многие гости были совсем пьяными. Вдруг Распутин заметил, что Пхакадзе вытащил свой револьвер и направил на него. Пхакадзе предполагал, что Распутин ничего не замечает. Тогда Распутин повернулся к нему, пристально на него посмотрел и сказал: “Ты хочешь меня убить, но твоя рука не повинуется”. Пхакадзе был ошеломлен и выстрелил себе в грудь. Среди гостей возникла паника. Одни окружили Пхакадзе и старались ему помочь, другие хотели успокоить Распутина. Но он, никого не слушая, повернулся и вышел, взяв свою шубу, направился домой. После прихода домой он немедленно вызвал меня к себе и рассказал о случившемся. При этом он был не только не подавлен, но находился даже в хорошем расположении духа. Он даже подпрыгнул, как он это он делал, когда был в радостном настроении, и сказал мне: “Ну, теперь опасность миновала. Покушение уже произведено. Пхакадзе, конечно, больше не жених моей дочери. Он поедет теперь домой”. Он был вполне уверен, что ему не грозит больше никакая опасность». ( Симанович А. Воспоминания. Рига, 1924)

Из допроса следователями ЧСК бывшего председателя царского правительства Б.В. Штюрмера от 22 марта 1917 г. по поводу охраны Распутина:

« Штюрмер… Были два случая, когда было заявлено, что приходили к нему два офицера ночью, спрашивали его, хотели бить. Потом другой случай был, что какой-то Таль хотел покушение сделать.

Смиттен . Вы никогда не имели бесед с царицей о Распутине?

Вспоминая все, что я только что слышал и от самого Распутина, и от М. Г., я невольно сопоставлял это с нашим намерением удалить «старца» от Царской семьи мирным путем. Теперь мне становилось ясно, что никакими способами нельзя будет добиться его отъезда из Петербурга навсегда: он слишком твердо чувствует под собой почву, слишком дорожит своим положением. Усиленная охрана, следившая за каждым его шагом, внушала ему несомненную уверенность в полной его безопасности. Что же касается денег, которыми можно было бы его соблазнить, то едва ли и деньги могли бы его заставить отказаться от всех тех неограниченных преимуществ, которыми он пользовался.

«У Распутина, – думал я, – достаточно источников для получения необходимых ему средств на кутежи и пьянство. Все его несложные потребности могут быть удовлетворены с избытком, а, кроме того, быть может, у него есть способы для приобретения таких богатств, которых мы и не сможем ему предложить. Если он действительно немецкий агент или нечто в этом роде, то Германия не пожалеет золота ради своих выгод, ради своей победы».

Отчетливо рисовалась моему сознанию необходимость прибегнуть к последнему средству избавления России от ее злого гения…