Владимир Хрусталев - Григорий Распутин. Тайны «великого старца»

Государь 3 января 1916 г. в своем письме к супруге сообщал: «Могу написать сегодня тебе и детям, так как бумаг не поступало. Вчера я телеграфировал Ане и получил весьма почтительный ответ. Никто не вспомнил этой годовщины ( годовщина катастрофы на Царско-Сельской железной дороге. – В.Х . ), так что я напомнил об этом Фред. и Воейкову. Валя ( князь Василий Александрович Долгоруков. – В.Х . ) лежит: у него сильный жар, я только что его навестил. Он чувствует себя лучше, но лицо у него распухло и красное от простуды.

Ночью выпала масса снегу. Я обрадовался, найдя деревянную лопату в саду, и очистил одну из дорожек. – Это для меня очень полезное и приятное занятие, так как сейчас я не делаю никакого моциона. И тогда я не так тоскую о Крошке.

Утренние доклады теперь кратки, потому что пока все спокойно, но на Кавказе наши войска начали наступление, и довольно успешно. Турки этого совсем не ожидали зимою. В Персии мы также наносим тяжелые удары этим проклятым жандармам, находящимся под руководством немецких, австрийских и шведских офицеров. Между прочим, я получил очень сердечную телеграмму от Гардинга, вице-короля Индии, от имени правительства, князей и народа. Кто мог бы подумать это 10 лет тому назад?

Я был тронут цветком, присланным от нашего Друга.

До свидания, моя душка-Солнышко. Храни тебя Господь! Нежно целую и бесконечно люблю. Навеки твой

Ники ». (Переписка Николая и Александры Романовых. 1915–1916 гг. М.; Л., 1925. Т. IV; Платонов О.А. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005. С. 359–360.)

Обращает на себя внимание, что Государь вспомнил о годовщине железнодорожной катастрофы, где могла погибнуть и получила увечья А.А. Вырубова (Танеева).

Анна Вырубова 2 января 1915 г. пострадала от катастрофы на Царско-Сельской железной дороге, произошедшей в шести верстах от Петрограда. У нее была разбита голова, вывихнута рука, сломаны обе ноги, в т.ч. получила перелом бедра, повреждение позвоночника и многочисленные травмы. Врачи считали ее положение безнадежным, и только благодаря вмешательству Г.Е. Распутина она выжила, но осталась инвалидом (ей ампутировали часть ступни) и долгое время передвигалась на костылях. К тому же ранее она в 1902 г. переболела брюшным тифом, что повлекло за собой заболевание кровеносных сосудов ног. За травмы она получила компенсацию в 100 тыс. рублей от железной дороги, на которые организовала лазарет для изувеченных на фронте солдат.

Позднее она делилась воспоминаниями о перенесенных ею травмах и страданиях: «Четыре часа я лежала умирающей на полу без всякой помощи. Прибывший врач, подойдя ко мне, сказал: “Она умирает, ее не стоит трогать!” Солдат железнодорожного полка, сидя на полу, положил мои сломанные ноги себе на колени, покрыл меня своей шинелью (было 20 градусов мороза), так как шуба моя была изорвана в куски. Он же вытирал мне лицо и рот, так как я не могла поднять рук, а меня рвало кровью. <���…> Помню, как вошел Распутин и сказал другим: “Жить она будет, но останется калекой”. Замечательно, что меня не обмыли и даже не перевязали в эту ночь. Меня постоянно рвало кровью; мама давала мне маленькие кусочки льда – и я осталась жить. <���…> Государь, Государыня, дети и родители ежедневно посещали меня; посещения эти породили много зависти: так завидовали мне в те минуты, когда я лежала умирающая! <���…> Ее Величество приезжала по вечерам. Государь был почти все время в отсутствии. Когда возвращался, был у меня с императрицей несколько раз, очень расстроенный тем, что дела наши на фронте были очень плохи. Доктора пригласили сильного санитара Жука, который стал учить меня ходить на костылях. Он же меня вывозил летом в кресле во дворец и в церковь, после шести месяцев, которые я пролежала на спине». (Фрейлина Ее Величества Анна Вырубова. М., 1993. С. 252–255.)

Император отметил относительное затишье на фронте. По данным Царской Ставки (в Могилеве), на учете в России на 1 декабря 1915 г. значилось всего 1 200 000 человек пленных. Штабс-капитан Царской Ставки в Могилеве М.К. Лемке (1872–1923) упоминает на тот момент среди военнопленных: 1193 офицера и 67 361 солдат германской армии; 16 558 офицеров и 852 356 нижних чинов австрийцев. (См.: Лемке М.К. 250 дней в Царской Ставке. 1914–1915. Минск, 2003. С. 432.)

Александра Федоровна регулярно в отправляемых письмах сообщала мужу о семейных и других новостях: «Бэби не на шутку принялся за свой дневник. Только уж очень смешно: так как вечером у него мало времени, то он днем описывает обед и отход ко сну. Вчера ему доставлено было удовольствие подольше побыть со мною. Он рисовал, писал и играл на моей постели, и мне хотелось, чтобы ты был с нами. О, как я тоскую по тебе, мой любимый! Но хорошо, что тебя здесь нет, так как я в постели и не видала бы тебя, потому что трапезы происходят в другой комнате. Очень ветрено и холодно. Бэби не выходит вследствие простуды, и Поляков говорит, что еще несколько лет ему не следует выходить в мороз более 15 градусов, хотя прежде я посылала его гулять и при 20 градусах. Ольга и Анастасия тоже простужены, но бывают в лазаретах и вчера катались на тройке. <���…>