В. Злыгостев - Субэдэй. Всадник, покорявший вселенную

Итоги зимней кампании 1237–1238 годов подтвердили эффективность стратегии и тактики, примененной Субэдэем в ее ходе. Для него это вторжение было хотя и не второстепенным в карьере, но отнюдь не главным. Он действовал, как мастер, знавший свое ремесло, и, раздав инструменты подмастерьям, лишь направлял их, выступив из тени в самый решающий момент. Основная цель, которую преследовал спланированный Субэдэем поход на Русь, была достигнута — возможная угроза с севера для направляющихся в Дешт-и-Кипчак и далее на запад монгольских войск устранена. Кроме того, были созданы все предпосылки для установления над Русью так называемого «ига», однозначная оценка которому до сих пор не дана.

Необходимо отметить, что в ходе вторжения весной 1238 года тумены, ведомые Бату и Субэдэем, у озера Селигер достигли крайней точки продвижения кочевников на северо-запад. Да, в будущем будут набеги, посольства, наезды баскаков, но такого огромного стенного войска, в котором была бы представлена вся их полководческая элита, подкрепленная знатнейшими чингисидами, здесь больше никогда не появится. Да, в 1281 году, во время «рати» Кавгадыя и Алчедая, их передовые отряды грабили и жгли селенья «близъ Новагорода». Да, в 1284 году сын Невского Дмитрий пришел «с татары» (видимо от Ногая) «кь Новугороду… многа зла учиниша…» [46, с. 228], но такой концентрации войск орды в этом регионе, как весной 1238 года, источники в позднее время не фиксируют.

Когда в начале лета монгольские лошади нагуливали жир, добравшись до свежего степного травостоя, Северо-Восточная Русь с трудом приходила в себя от страшного нашествия. Неизбежен ли был тот погром? Не проще ли было русичам откупиться ввиду неизбежного поражения? Кто его знает. И вообще, о чем думал погибший на Сити Юрий Всеволодович, когда на предложение монгольских послов: «Мирись с нами» ответил: «Славная война лучше постыдного мира» [41, с. 147]. Гордый был князь. Но, может быть, именно тогда и появилась поговорка: «Худой мир лучше доброй ссоры»?

Говоря о Великом западном походе, выделяя в нем нашествие на Русь и делая акцент на военных действиях, предпринятых монголами в Польше, Венгрии и прочих странах, большинство исследователей не уделяет должного внимания событиям, произошедшим в 1238–1240 годах в Поволжье, на Северном Кавказе и в собственно половецких степях, являющихся важнейшей составляющей частью Дешт-и-Кипчак и простирающихся от Итиля на востоке до Дуная на западе. А ведь это были именно те земли, на которые претендовали завоеватели, и не с целью обложения их данью, как, к примеру, Руси, а для трансформации этих территорий в административно-военную и хозяйственную часть в составе всей империи и находящуюся в ведении потомков Джучи. «„Сокровенное сказание“ донесло до нас оригинальное монгольское название похода… в Восточную Европу как „Кипчакский поход“, что указывает на кипчаков как основную цель и основного противника монголов в атом походе» [12, с. 17]. Если говорить о значимости покорения стран и народов в экспансионистских планах наследников Чингисхана, главнейшим в них было безоговорочное подчинение всего стенного пространства Европы, и уже после этого — поход на дальний запад.

Но, как ни парадоксально, существовала и существует точка зрения, по которой пребывание завоевателей с 1238 по 1240 годы в Дешт-и-Кипчак являлось чуть ли не временем отдыха и зализывания ран, полученных ими на Руси. Это совершенно неверно, и в данном случае важно выявить потери монголов во время последнего нашествия. «Возможно, что все потери на Руси за кампанию 1237/38 г. равнялись потерям под конец ее у Козельска» [6, с. 1841. Если же учесть, что у «злого города» монголами было потеряно 4 тысячи воинов, то всего их общие потери могли составить 8-10 тысяч человек, что равнялось 10 % от численности войск, задействованных на Руси. Если к туменам, вернувшимся в Дешт-и-Кипчак, добавить обсервационный корпус Кукдая и отряды, находящиеся на охране коммуникаций, выясняется, что все монгольское войско, базирующееся в Восточной Европе весной 1238 года, достигало 120 тысяч и не было ослаблено, а если и нуждалось в передышке, так это для того, чтобы вволю отпраздновать очередную победу, но главное, привести в надлежащее состояние свою подвижную часть, дав роздых коням на сочных весенних травах.

Войско, созданное Чингисханом, не должно было простаивать, оно жило войной, грабежом и дисциплиной. Без этих трех составляющих оно существовать не могло.