Марк Солонин - Июнь 41-го. Окончательный диагноз

Что это было? Предоставляя читателю самому придумать любую, правдоподобную, на его взгляд, версию этого несостоявшегося события, обратимся к рассмотрению реальных действий. А реальные действия командования и штабов соединений фронта свелись к тому, что они вскрыли «красные пакеты» и попытались приступить к реализации плана прикрытия. Характерная деталь — маршал Баграмян (на тот момент — полковник, начальник оперативного управления штаба ЮЗФ) даже 30 лет спустя соответствующую главу своих мемуаров озаглавил именно так: «КОВО-41 вступает в силу» . [155]Но план прикрытия мобилизации, сосредоточения и развертывания войск по определению был непригоден для ситуации начавшейся вторжением противника войны, а попытки действовать в строгом соответствии с ним данную ситуацию только усугубляли.

Еще более усугубило ее отсутствие адекватной оценки группировки и планов противника. В первый день войны численность введенных в бой войск противника была существенно занижена (что и послужило основой для неоправданно благодушной оценки положения на фронте). Так, в Оперативной сводке № 01 к 18–00 22 июня штаб 6-й Армии выявил перед фронтом 3-й кавдивизии (см. рис. 3) «до полка пехоты с ротой танков» (фактически там была одна пехотная дивизия), в полосе Рава-Русского укрепрайона «до пехотной дивизии с батальоном танков» (фактически — три пехотные дивизии, возможно участие в бою и одного дивизиона «штурмовых орудий»). [156]

К утру 24 июня содержание сводок советского командования приходит в соответствие с реальным числом пехотных дивизий противника на фронте 5-й и 6-й Армий ЮЗФ, но тут начинается новая напасть — многократное завышение количества вражеских танков. Оперсводка штаба фронта № 05 к 20–00 24 июня сообщает о наличии на фронте Влодава, Сокаль (т. е. в полосе 5-й Армии) «свыше 2000 танков» — это при том, что фактически на тот момент были введены в бой три (11-я, 13-я и 14-я) и начинала выдвижение через границу четвертая (16-я) танковые дивизии вермахта, по полторы сотни танков в каждой. [158]

И это еще не все. Кроме завышения численности реальной танковой группировки противника была еще «обнаружена» несуществующая. Разведсводка штаба фронта № 2 к 22–00 23 июня сообщает, что « по шоссе из Брест на Ковель в 6 часов отмечалось выдвижение танков, количество не установлено». [159]На следующий день, в упомянутой выше Оперсводке № 05, по поводу этих мифических танков было уже сказано следующее: «На брест-ковельском направлении действуют крупные механизированные соединения противника; в 17 часов 15 минут танковая колонна головой подходила к Ратно, хвост — Великорита». Между Ратно (это н.п. в украинском Полесье, у верховьев реки Припять) и Великорита (а это уже в Брестской области Белоруссии) 45 км по шоссе. Тут еще надо пояснить, что по немецким нормативам танковый полк в движении со скоростью 15 км/час имеет длину колонны в 8380 м, соответственно, на участке в 45 км могли расположиться несколько танковых дивизий. [160]

«Систему характеризуют не ошибки, а реакция на ошибки». Ошибки в работе разведки на войне абсолютно неизбежны, командирам всегда приходится принимать решения на основании неполной и часто ошибочной информации. Ничего сверхъестественного в том, что кому-то где-то померещилась гигантская колонна вражеских танков, нет. Странно другое — от Ковеля (в том районе находились штаб 5-й Армии и штаб 15-го стрелкового корпуса) до Ратно 50 км по шоссе. Отделение разведчиков на мотоциклах могло проехать туда и обратно за 2 часа. «Кукурузник» У-2 мог слетать в Ратно и приземлиться на любой поляне рядом со штабом у Ковеля за час. В реальности же четыре дня потребовалось разведке Юго-Западного фронта для того, чтобы 27 июня в Разведсводке № 7 было, наконец, со стыдливыми оговорками признано: « Сведения о действии крупных мотомеханизированных частей с направления Брест на Ковель не подтвердились. Здесь действуют небольшие пехотные и кавалерийские части с небольшим количеством танков». [161]

Присутствовало, к сожалению, еще одно обстоятельство, мешавшее принятию командованием ЮЗФ адекватных решений. Назовем его «фактор Тюленева». Днем 21 июня в Москве было принято решение о формировании Южного фронта. Фронт развертывался на базе соединений, главным образом, Одесского ВО, но его штаб решено было дислоцировать в Виннице, т. е. на территории Киевского ОВО. Парадокс этот, скорее всего, объяснялся тем, что главной задачей нового фронта должно было стать прикрытие направления Могилев-Подольский, Винница, т. е. южного основания «Львовского выступа». (Рис. 12.) Как бы то ни было, но на Юго-Западном фронте появился «третий командующий» (в дополнение к Кирпоносу и Жукову). Им стал бывший командующий Московским ВО, ныне командующий войсками Южного фронта генерал армии Тюленев.