Марк Солонин - Июнь 41-го. Окончательный диагноз

На последнюю неделю июня штаб округа подготавливал игру со штабом 4-й армии также на наступательную операцию. Кроме того, проводимые мероприятия, особенно формирование механизированных корпусов и артиллерийских полков РГК, были подчинены только интересам наступления, без учета, что им придется вести и оборону…» [378]

Кстати, об артполках РГК. Командованию 4-й Армии с началом войны должен был быть оперативно подчинен 120-й гаубичный полк большой мощности РГК, «старый» кадровый полк (сформирован в 1929 г.), успевший принять участие в двух «освободительных походах» (в Польше и Буковине). Настроение офицерского состава вполне соответствовало планам высшего командования — за несколько дней до 22 июня 1941 г. замполит полка, батальонный комиссар Русаков объяснял женам командиров «текущий момент» такими словами: «Ну что вы волнуетесь? Плохо вам здесь живется? [123] Начнется заваруха — будете жить в Варшаве или Берлине». [379]

Рис. 26. «Майский вариант», карта подписана Василевским 15.05.1941 г.

При всем при этом фактическое состояние 4-й Армии к середине июня 1941 г. было удручающим. В составе «ударной армии» числилось всего четыре стрелковые дивизии и один (14-й) мехкорпус, укомплектованный легкими и технически устаревшими танками Т-26, да и то на половину штатной численности. Предназначенная для включения в состав 4-й Армии 100-я стрелковая дивизия находилась в районе Минска и по плану должна была прибыть в полосу 4-й Армии лишь к исходу третьего дня мобилизации; 47-й стрелковый корпус, дивизии которого дислоцировались в районе Барановичи, Слуцк, включить в состав 4-й Армии не планировалось даже на бумаге. Правый сосед (13-я Армия) практически отсутствовал, предполагаемый штаб будущей Армии находился в Могилеве (500 км к востоку от границы), а когда, наконец, штаб 13-й Армии пришел в движение (16 июня), то к Бельску он двинулся каким-то очень странным путем, с остановкой в Новогрудке и дальнейшим перемещением в прямо противоположном от Бельска направлении, в Молодечно…

Но, может быть, стратегические планы высшего командования Красной Армии претерпели радикальное изменение, и в какой-то момент времени между 15 мая и 22 июня появился новый, пока еще не выявленный в архивах план, в рамках которого 4-й Армии предстояло вести упорную оборону? Увы, к обороне 4-я Армия была готова еще хуже, нежели к наступлению. Ни одной противотанковой артбригады в составе 4-й Армии не было (и в этом смысле Армия оказалась единственной на всем протяжении советско-германской границы). Из четырех стрелковых дивизий две (6-я и 42-я) дислоцировались у самой линии пограничных столбов, в Бресте, причем по меньшей мере половина сил и средств этих дивизий были стиснуты на пятачке Брестской крепости — в случае нанесения противником внезапного первого удара эти дивизии были обречены на разгром.

Из трех дивизий 14-го мехкорпуса одна (22-я тд) также находилась у самой границы, в прекрасно просматриваемом с западного берега Буга военном городке южнее Бреста. Безумная самонадеянность дошла до того, что по плану прикрытия 22-я тд должна была выходить в район сосредоточения у м. Жабинка и севернее, т. е. двигаясь на северо-восток от границы, переправиться через р. Мухавец, пересечь дорогу Брест, Кобрин («Варшавское шоссе») и две железнодорожные линии, тем самым парализовав на несколько часов всякое движение в районе Бреста. (Рис. 27.)

Многоопытный штабист, генерал-полковник Сандалов в своей книге, конечно же, воздержался от использования слова «безумие», заменив его двумя роскошными фразами: « Основным недостатком окружного и армейского планов являлась их нереальность… Такое планирование сосредоточения войск к границе заранее было обречено на провал». [378]Ясно и прямо, по-военному объяснить читателям, что вторжение противника при разработке плана не предусматривалось, заслуженный боевой генерал так и не решился.

Рис. 27. Район боевых действий 4-й Армии

Противник подошел к делу гораздо серьезнее. В полосе главного удара (главного в масштабе всего Восточного фронта) была сосредоточена самая мощная 2-я Танковая группа: пять танковых дивизий, тысяча танков, в том числе 138 Pz-IV и 381 Pz-III последних модификаций, с усиленной лобовой броней и 50-мм пушкой; полтысячи средних танков на одном операционном направлении — такого у немцев нигде более не было. Из пяти танковых дивизий три (3-я, 4-я и 10-я) имели уже реальный опыт боевых действий. Одним словом, брестское направление стало той единственной точкой на карте Восточного фронта, где у вермахта действительно было и количественное, и качественное превосходство в танках. Пехоты же у южного обвода «Белостокского выступа» немцы сконцентрировали столько, что в первые дни войны это скопище дивизий просто не помещалось на имеющихся дорогах и «дорожных направлениях».