Сергей Кремлев - До встречи в СССР! Империя Добра

А ведь новая книга авторов «12 стульев» и «Золотого телёнка» фактически впервые открывала для советских людей подлинную Америку. Это была не агитационная карикатура, не беглая, пусть и точная, зарисовка, а широкая картина, данная двуединым пером блестящих мастеров слова. И эта картина не отторгала советского читателя от Америки, а рождала неподдельный и уважительный интерес к ней. Собственно, очерки Ильфа и Петрова вместе с заметками Горького и Есенина и книгой Николая Смелякова «Деловая Америка» — по сей день лучшее, что написано на русском языке о США как об уникальном явлении мировой цивилизации.

В конце «Одноэтажной Америки» её авторы честно предупредили читателя:

«Советский Союз и Соединённые Штаты — эта тема необъятна. Наши записи — всего лишь результат дорожных наблюдений (в которых описания пороков империализма занимали по сравнению с описанием достижений Америки очень скромное место. — С.К. ). Нам просто хотелось усилить в советском обществе интерес к Америке, к изучению этой великой страны…

<���…> Американцы очень сердятся на европейцев, которые приезжают в Америку, пользуются её гостеприимством, а потом её ругают… Но нам непонятна такая постановка вопроса — ругать или хвалить. Америка — не премьера новой пьесы. А мы — не театральные критики…»

В авторской интонации Ильфа и Петрова никогда не было ни малейшей натужности или ложного пафоса. О самых серьёзных вещах они говорили просто и с улыбкой. Чувствуется эта улыбка и в вышеприведённых строчках. Но далее интонация становится сдержанней, потому что далее следует краткий, однако очень важный вывод:

«Что можно сказать об Америке, которая одновременно ужасает, восхищает, вызывает жалость и даёт примеры, достойные подражания, о стране богатой, нищей, талантливой и бездарной.

Мы можем сказать честно, положа руку на сердце: эту страну интересно наблюдать, но жить в ней не хочется».

В главе 46-й своих очерков, названной «Беспокойная жизнь», Ильф и Петров дали верное описание состояния души советского человека за кордоном, сказав так:

«…Мы проехали десять тысяч миль.

И в течение всего пути нас не покидала мысль о Советском Союзе.

На громадном расстоянии, отделяющем нас от советской земли, мы представляли её себе с особенной чёткостью. Надо увидеть капиталистический мир, чтобы по-новому оценить мир социализма. Все достоинства социалистического устройства нашей жизни, которые от соприкосновения с ними человек перестаёт замечать, на расстоянии кажутся особенно значительными…

Мы всё время говорили о Советском Союзе, проводили параллели, делали сравнения. Мы заметили, что советские люди, которых мы часто встречали в Америке, одержимы теми же чувствами. Не было разговора, который в конце концов не свёлся бы к упоминанию о Союзе: «А у нас то-то», «А у нас так-то», «Хорошо бы это ввести у нас», «Это у нас делают лучше», «Этого мы ещё не умеем», «Это мы уже освоили»…»

В Америке порой говорят о своей же стране: «эта страна». Для советского человека такой подход выглядел дико! «Моя страна», «наша страна», «мы» — такими были новое мироощущение и новое ощущение себя в мире. Сами оторванные от Родины, пусть временно и по делу, Ильф и Петров нашли для определения своих чувств точные слова:

«Советские люди за границей — не просто путешественники, командированные инженеры или дипломаты. Всё это влюблённые, оторванные от предмета своей любви и ежеминутно о нём вспоминающие. Это особенный патриотизм, который не может быть понятен, скажем, американцу…»

Но почему же патриот-американец не смог бы понять советского патриота? Авторы «Одноэтажной Америки» ответили на этот вопрос просто и убедительно. Вначале они дали отвечающий действительности и ни в чём не устаревший обобщённый психологический портрет жителя Америки:

«По всей вероятности, американец — хороший патриот. И если его спросить, он искренне скажет, что любит свою страну, но при этом выяснится, что он не знает и не хочет знать фамилии людей, спроектировавших висячие мосты в Сан-Франциско, не интересуется тем, почему в Америке с каждым годом усиливается засуха, кто и зачем построил Боулдер-дам (знаменитая плотина на реке Колорадо. — С.К. )… Он скажет, что любит свою страну. Но ему глубоко безразличны вопросы сельского хозяйства, так как он не сельский хозяин, промышленности, так как он не промышленник, финансов, так как он не финансист, искусства, так как он не артист, и военные вопросы, так как он не военный…»