Оксана Захарова - Генерал-фельдмаршал светлейший князь М. С. Воронцов. Рыцарь Российской империи

В характере С.Р. Воронцова, по мнению современников, не было своеобразной охранительной сдержанности в выражении мыслей. Он высказывал свои мнения открыто, не только в личной, но и в официальной переписке, несмотря на предостережения друзей и родных. Он понимал ответственную роль перед Отечеством в честном выражении своих взглядов [11] С.Р. Воронцов выступал против вооруженного нейтралитета, раздела Польши, являлся противником войны с Турцией. . В конечном итоге в конце царствования Екатерины II у С.Р. Воронцова начались осложнения на службе.

Александр Романович Воронцов постоянно опровергал в Совете представления всесильного Потемкина. «Я не понимаю, зачем нас посадили в Совет: что мы — чучела или пешки, что ли?» [12] Огарков В.В. Воронцовы. Их жизнь и общественная деятельность. СПб., 1892. С. 42. — Подобные выступления не прошли бесследно для Воронцовых. Потемкин сумел отсудить некоторые из имений умершего канцлера Воронцова в пользу графа Скавронского, помолвленного с племянницей Потемкина. — заявлял А.Р. Воронцов безмолвствующим членам Совета. Для подобных действий было необходимо иметь достаточно гражданского мужества. По словам Радищева, А.Р. Воронцов принадлежал к числу «крепких» душой людей, был «душесильным» человеком [13] Там же. С. 43. . Одним из примеров стойкости А.Р. Воронцова являлся тот факт, что он не побоялся дать приют своему другу, швейцарцу Лафермьеру, секретарю и библиотекарю Императрицы Марии Федоровны, отстраненному от Двора Императором. На могильном памятнике Лафермьеру, поставленном в селе Андреевском А.Р. Воронцовым, надпись: «Другу искреннему, испытанному и благородному, при Царском Дворе непорочно проживавшему» [14] Огарков В.В. Указ. соч. С. 44. . Непорочность — редкая добродетель во все времена.

Подобные поступки вызывали далеко не однозначное отношение представителей высшей власти, но, несмотря на это, Воронцовы долгое время занимали ведущие государственные должности и сумели составить собственное окружение. Вероятно, это объяснялось тем, что такие люди, как С.Р. и А.Р. Воронцовы, Е.Р. Дашкова, благодаря своим талантам и образованности, придавали блеск правлению Императрицы, старательно поддерживающей о себе мнение как об одном из просвещенных монархов Европы. Тем более, что Воронцовы, возглавляя ответственные государственные посты, прекрасно выполняли свои обязанности: А.Р. Воронцов в должности президента Коммерц-коллегии; Е.Р. Дашкова как президент Российской и Петербургской Академии наук.

При этом хотелось бы отметить то обстоятельство, что С.Р. Воронцов мог являться для своего сына — Михаила Семеновича Воронцова — примером не только в сфере государственной деятельности, но и в военной области. До начала своей дипломатической карьеры С.Р. Воронцов подавал большие надежды именно на военном поприще, считая основным своим предназначением службу в русской армии. Поэтому необходимо кратко остановиться на основных этапах военной карьеры С.Р. Воронцова, который впоследствии удостоился высокой оценки А.В. Суворова. «Тактика ваша, — писал однажды сей славный полководец к нему, — должна быть в кабинетах всех государей» [15] Автобиография графа Семена Романовича Воронцова // Русский архив 1876 Кн. 1 С. 324–325. .

В дни своей юности С.Р. Воронцов был современником великих побед русского оружия. Воодушевляемые примером служения России своих отцов, молодые люди того времени были обязаны не уронить чести и достоинства Отечества. Государство не может существовать без национальной идеи, объединяющей истинных граждан, но, пожалуй, во времена юности С.Р. Воронцова не требовалось много говорить и напоминать молодежи о ее долге перед Верой, Царем и Отечеством, так как дела отцов, растущая мощь Российского государства говорили сами за себя.

С.Р. Воронцов, как и вся семья Воронцовых, за исключением Е.Р. Дашковой, 28 июня 1762 г. хранили верность Императору Петру Федоровичу, рискуя многим, но честь была дороже жизни. Спустя десятилетия Семен Романович вспоминал об этом «ужасном» дне, как окрестил он его в «Автобиографии»: «Мне тогда было всего 18 лет; я был нетерпелив, как француз, и вспыльчив, как сицилиец. Я пришел в неразрывную ярость при этом известии о перевороте, обнаружившем мне всю важность измены, которая мне стала более понятна, чем самому рассказчику, так как я знал кое-какие обстоятельства, пояснившие дело. Полагаясь, однако, на верность Преображенского полка, я не думал, чтоб мятежники могли иметь перевес» [16] Автобиография графа Семена Романовича Воронцова // Русский архив. 1876. Кн. 1 С. 35. .