Георгий Шавельский - Воспоминания последнего Протопресвитера Русской Армии и Флота (Том 1)

26 марта великий князь направил рескрипт к военному министру о назначении меня на должность помощника протопресвитера (При выборе нового протопресвитера голос Главнокомандующего Петербургского Округа (обыкновенно, великого князя) имел решающее значение. Процедура назначения была такова. Главнокомандующий, осведомив предварительно Государя и получив его одобрение, рескриптом на имя военного министра просил последнего ходатайствовать перед Св. Синодом о назначении такого-то на должность протопресвитера. Военный министр сносился с Св. Синодом. Последний делал назначение, которое утверждалось Государем.).

30 марта соответствующее ходатайство военного министра поступило в Святейший Синод. Утром же этого дня была получена из

г. Козлова телеграмма о смерти о. Е. П. Аквилонова (Кончина была трогательно-христианской. Почувствовав приближение смерти, протопр. Е. П. Аквилонов приказал подать ему зажженную свечу, а присутствовавшего тут священника попросил читать отходную (особый чин "на исход души"). Во время чтения отходной умирающий, держа свечу в руках, всё время повторял: "упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего протопресвитера Евгения". Не успел священник окончить молитвы, как о. Евгений с этими словами на устах отошел в вечность.). Ходатайство военного министра поэтому в Синоде не рассматривалось, тем более, что через два дня поступило его новое ходатайство о назначении меня на должность протопресвитера.

Не могу не отметить тут одного совпадения. В октябре 1910 г. я убедил симбирскую помещицу Варвару Александровну Веретенникову пожертвовать свое {18} огромное имение в Симбирской губернии (1340 дес.) со всеми постройками и инвентарем Скобелевскому комитету, для устройства в нем раненых и увечных воинов. Дело тянулось около полугода иногда с большими трениями и опасностями для благополучного завершения. 30-го же марта 1911 года оно завершилось заключением у одного из петербургских нотариусов купчей крепости на имя Скобелевского комитета. Представление министра, сделанное в этот же день, было как бы наградой мне за хлопоты и заботы о несчастных наших воинах. Но видимой связи между этими двумя фактами не было.

Второе ходатайство о назначении меня на должность протопресвитера военного министра поступило в Синод в пятницу или в субботу Вербной недели, когда Синод заканчивал свои предпасхальные занятия. Послепасхальные заседания должны были начаться лишь во вторник Фоминой недели.

Претенденты на протопресвитерство воспользовались двухнедельным перерывом для устройства своих дел и для интриг против меня. Больше всех старался епископ Владимир (Путята), склонивший на свою сторону императрицу Марию Федоровну и великого князя Константина Константиновича; затем настоятель Преображенского (всей гвардии) собора, митрофорный протоиерей Сергий Голубев, за которого ратовал салон графини Игнатьевой; престарелый (80 л.) настоятель Адмиралтейского собора, митроф. прот. Алексий Ставровский подал морскому министру, адм. Н. К. Григоровичу, докладную записку, в которой доказывал, что именно он должен быть назначен протопресвитером, и эта записка была представлена в Синод; настоятель Сергиевского собора, председатель Духовного правления, прот. И. Морев, которому протежировал командир Конвоя его величества, князь Юрий Трубецкой, и др.

По достоверным сообщениям, на Государя делался большой натиск, чтобы назначить не меня, а другого. Не меньший натиск делался и на обер-прокурора {19} Св. Синода С. М. Лукьянова. Между прочим, Императрица Мария Федоровна очень настаивала на назначении еп. Владимира. Но Государь устоял.

20 или 21 апреля, точно не помню, - Св. Синод назначил меня на должность протопресвитера, а 22 апреля Государь утвердил доклад Синода.

Я и доселе не знаю, кто провел мою кандидатуру. Думаю, что более всего я обязан Е. П. Аквилонову, весьма внимательно относившемуся ко мне и прекрасно аттестовавшему меня. Мне самому и в голову не приходило, что на мне могут остановиться. В высшие сферы я не был вхож и не стремился к ним. Как Император Вильгельм сказал о своей жене, что она интересовалась только тремя "К" - Kirche, Kinder, Kueche, ("церковь, дети, кухня", ldn-knigi) так и я могу сказать о себе: меня тоже интересовали только три "К"; кафедра церковная, кафедра школьная и кабинет, и ими я был совершенно удовлетворен.

По возрасту я был одним из самых молодых петербургских священников военного ведомства. О протопресвитерстве я и не думал, ибо считал себя и не достаточно заслуженным и не подготовленным: мне только что исполнилось 40 л., на штатном военном месте я состоял с конца января 1902 г., в данный момент в управлении ведомства я являлся последней спицей в колеснице нештатным членом Духовного правления при Протопресвитере военного и морского духовенства. Моими плюсами были: степень магистра богословия (в ведомстве было всего три магистра), кафедра богословия в высшем учебном заведении и, обратившая на себя внимание и общества, и властей, моя работа на Русско-японской войне в должности сначала полкового священника, а потом (с 1 декабря 1904 г. по март 1906 г.) главного священника первой Маньчжурской армии. Но все эти плюсы не давали мне основания помышлять о протопресвитерской должности, которую следовало бы предоставлять лицам, заранее всесторонне подготовленным. Назначение, поэтому, явилось для меня полною неожиданностью.