Марина Загидуллина - Прадедушка Аркаим

Трудно судить о рыбах этих мест в ту далекую пору. Рыболовные крючки были чудовищных размеров. Но сегодня в аркаимских реках, по наблюдениям исследователей, можно поймать таких рыб, как:

Налим (обыкновенный) — Lota lota Linnaeus (обычен)

Головёшка-ротан — Percottus glehni Dybowsri (очень редок). Отловлено 2 экземпляра: в 2001-м на территории музея-заповедника и в 2002-м у пос. Александровка (ниже музея-заповедника)

Ёрш обыкновенный — Gymnocephalus cevnuus Linnaeus (обычен)

Судак (обыкновенный) — Stizostedion luciopearca (очень редок)

Окунь (обыкновенный) — Pevca fluviatilis Linnaeus (многочисленен)

Сом обыкновенный или европейский — Siluvus glanis Linnaeus (очень редок)

Щука (обыкновенная) — Esox lucius Linnaeus (обычна)

Вьюн обыкновенный — Misgurnus Linnaeus (редок)

Щиповка обыкновенная — Cobitis taenia Linaeus (редка)

Плотва обыкновенная — Retilus rutilis Linnaeus (обычна)

Красноперка Scardinius erythrophtalmus Linnaeus (обычна)

Гольян обыкновенный — Phoxinus phoxinus Linnaeus (очень редок). Единичные экземпляры у пос. Ершовский (2002)

Подуст волжский — Chondvostoma nasus vaviabile Jarowlew (очень редок). Единичные экземпляры у пос. Измайловский и Ершовский (2002)

Елец обыкновенный — Leuciscus leuciscus Linnaeus (редок)

Язь — Leuciscus idus Linnaeus (редок)

Линь — Tinca tinca Linnaeus (обычен)

Пескарь обыкновенный — Gobio gobio Linnaeus (редок)

Уклейка обыкновенная — Alburnus alburnus Linnaeus (обычна)

Сазан, карп — Cyprinus carpio (очень редок)

Карась золотой — Carassius carassius Linnaeus (редок)

Карась серебряный — Carassius auratus gibelio Linnaeus (редок)

Колюшка девятииглая — Pungitius pungitius Linnaeus (редка).

Отлавливается в апреле-мае. Впервые поймана на территории Челябинской области в 1998 году Е. А. Чибилевым именно в музее-заповеднике.

Кроме того, водятся здесь два вида жаб, три вида лягушек, два вида ящериц, чесночница обыкновенная и степная гадюка — вид редкий, но на Аркаиме встречающийся довольно часто.

Все звери, которых можем мы встретить на Аркаиме, не так уж и многочисленны. Это ежи, бурозубки, ушаны, кожаны, ночницы, зайцы, пищухи, белки, суслики, бобры, сурки, хомяки, полевки, мыши, пеструшки, слепушонки, тушканчики, волки, лисицы, корсаки, горностаи, ласки, хорьки, колонки, барсуки, куницы, норки, рыси, кабаны, косули, лоси.

Как видим, перечень и велик, и прихотлив одновременно. Мы видим крупных и мелких хищников, множество обитателей степного простора. Можно предположить, что в эпоху до разрушения лесостепного пространства здесь было больше представителей леса. Но и сегодня перечень лесной промысловой дичи не так уж мал. Почему же древний аркаимский человек не был охотником? Археологи не обнаруживают в захоронениях той далекой эпохи меховых остатков, не встречаются также и орудия лова — силки, например. Конечно, лук и стрелы — самые надежные помощники древнего охотника, и тем не менее ученые уверены, что охота была совершенно второстепенным и, если можно так сказать, любительским занятием. Неужели мир леса воспринимался как священный, заповедный край? Это не исключено, но, скорее всего, имея скотоводство и земледелие, человек получал возможность не заниматься присваивающим хозяйствованием, и мир леса и степи спокойно принимал его не как хищника-всепожирателя, но как одного из своих членов. С этой точки зрения интересно взглянуть на более поздние эпохи с налаженным обменом между человеческими сообществами: нет сомнений, что если, например, шкурки куницы или горностая имели высокую цену, то эти животные становились объектом самого настоящего промысла — и человек здесь вполне может быть уподоблен саранче, которую некому остановить… И ведь очень важно, что в природе такие «сбои», как неудержимый рост популяции какого-либо вида, тоже провоцируются безумным человеческим вмешательством: значит, человек уничтожил какой-то сдерживающий фактор, уравновешивающий природные популяции. Как показывают материалы археологических исследований, всё это было чуждо древнему хозяйствованию. У природы ничего не «присваивалось» — если человек что-то и брал, то немедленно восполнял взятое, принцип жертвы был здесь основополагающим.