Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Билинский не сделал ничего. Он даже не предоставил доклад о полученном предупреждении правительству Австрии. Как объяснить это казалось бы непостижимое решение? В течение последних трех месяцев Билинский вел бесполезную битву с генерал-губернатором Оскаром Потиореком относительно визита в Сараево. В результате этих постоянных протестов он был отстранен от принятия каких-либо решений и его держали в неведении относительно предстоящих планов, а его дальнейшие выступления грозили ему просто увольнением. Возможно, что именно это глубокое чувство полной неудовлетворенности, которое он испытывал, вызвало бездействие Билинского.

Но слишком многие люди в Белграде знали о готовящемся заговоре, чтобы он оставался в полной тайне. 14 июня на заседании исполнительного комитета «Черной руки» Димитриевич был вынужден рассказать о готовящихся планах своим товарищам. Хотя никто из собравшихся не испытывал никакой любви к эрцгерцогу, большинство из них пришли в ужас от услышанного. Они настаивали на том, что убийство неизбежно станет поводом для вторжения Австрии в Сербию. Их страна еще слишком слаба, чтобы бороться с Габсбургами. Вспыхнули жаркие споры, и вскоре стало понятно, что только Димитриевич и Танкошич полностью поддерживают заговор. Столкнувшись практически со всеобщим сопротивлением, Димитриевич якобы сдался и сказал, что отзовет убийц.

Собирался ли Димитриевич на самом деле так поступить — остается загадкой. Он утверждал, что пытался прервать этот заговор и отговорить убийц. Где-то между 16 и 18 июня в Броде Илич встретился с посланцами Димитриевича. Позднее он подтвердил, что получил указание отменить совершение убийства; когда он вернулся в Сараево и рассказал об этом остальным заговорщикам, они отказались пересмотреть свои планы. Согласно другим сведениям, Илич встретился в Броде с Раде Малобабичем и получил от него последние инструкции по совершению убийства. Как бы ни было на самом деле, результат был один: Франц Фердинанд должен был умереть.

Для Франца Фердинанда и Софии поездка в Боснию становилась все ближе и ближе. Через два дня после визита кайзера Вильгельма II эрцгерцог впервые открыл парк Конопишта для посетителей. Тысячи любопытных людей хлынули в легендарный сад, прогуливались среди роз и осматривали роскошные цветники. После обеда к ним даже вышел Франц Фердинанд, спрашивал об их впечатлениях и с нетерпением ждал одобрения. Такого эрцгерцога, обычно очень сдержанного, мало кому доводилось видеть раньше.

После этого успеха эрцгерцог с женой отправился в соседнее поместье аристократов на охоту. Когда речь заходила о предстоящей поездке в Боснию, он становился подавленным, вспоминала хозяйка поместья, и говорил об этом так, словно катастрофа неминуема. Потом, перед отъездом в Боснию, они отправились на несколько дней в Хлумец, чтобы повидать своих детей; Маленькая София, Макс и Эрнст должны были оставаться здесь до возвращения их родителей из Боснии, а потом на все лето они планировали все вместе уехать в Блюменбах. Когда они гуляли по парку, Франц Фердинанд указал на окрестные леса и сказал, что эти земли должны стать частью наследства Эрнста.

Во вторник 23 июня Франц Фердинанд и София начали свой путь в Боснию. Сначала они вернулись в Вену, где расстались. Эрцгерцог должен был направиться на поезде до Триеста, там взойти на борт дредноута Viribus Unitis и плыть на нем до Метковича, а затем сесть на поезд в Боснию. София должна была приехать сразу в Илидже. Перед отъездом эрцгерцог отвел Яначека в сторону и подарил ему золотые часы, поблагодарив за верную службу. Он также вручил ему ключи от своей комнаты в Бельведере с просьбой передать их племяннику Карлу, если с ним что-то случится. Последовала еще одна странная просьба: эрцгерцог попросил Яначека, что если он не вернется из Боснии — присмотреть за его семьей. Еще одна сцена произошла на вокзале. Сгорела ось частного железнодорожного вагона, в котором они должны были ехать, и пришлось пересесть в обычное купе первого класса. «Вот так оно и начинается! — воскликнул Франц Фердинанд, словно бы предсказывая свое будущее. — Сначала вагон поезда, потом покушение в Сараево и если ничего не получится — взрыв на борту Viribus Unitis!»

Франц Фердинанд и София прибыли в Вену в семь утра и пообедали в Бельведере перед тем, как Франц Фердинанд сел на поезд, отходящий в Триест; София должна была выехать на следующий день. Обеспокоенный станционный смотритель встретил эрцгерцога в собственном экипаже и рассыпался в извинениях, объясняя, что временно нет электричества. Когда Никитч-Буле вошел в вагон несколькими минутами спустя, он обнаружил Франца Фердинанда, мрачно сидящего в окружении мерцающих свечей. «Это похоже на могилу, не правда ли?» — сказал эрцгерцог.