Грег Кинг - Первая мировая. Убийство, развязавшее войну

Франц Фердинанд не раз предлагал радикально модернизировать архаичный Императорский департамент уделов, в чьем ведении находились финансы династии. При изучении дел различных сословий, доходов и инвестиций Франц Фердинанд обнаружил, что в департаменте в полный рост процветали коррупция, растраты и некомпетентность. Когда император отказал ему в аудиенции по рассмотрению этого вопроса, Франц Фердинанд изложил факты своего расследования в десятистраничном докладе. На его страницах он также предлагал меры по борьбе с растратами, направленные на увеличение доходов. Франц Иосиф встретил эту идею с холодом. «Я узнал от князя Монтенуово, — писал император, — что вы имеете свои соображения относительно фонда семьи. Теперь мне есть что вам ответить… Я рассмотрел вопрос со всех сторон и должен вам ответить, что как опекун, несущий ответственность за общий фонд семьи, я не могу позволить ваши эксперименты. Система управления фондом служила нам на протяжении многих лет и не может быть так просто отменена».

«Франц Иосиф, — рассказывала правнучка эрцгерцога принцесса София, — поступал с ним так же, как и с Рудольфом: просто не сообщал ему многих вещей. Между ними было очень мало общения, так что часто он не мог понять, что происходит, и сообщить об этом императору». Франц Фердинанд жаловался, что ему приходилось «узнавать все из газет», что император «никогда не слушает его» и что он «рассказывает ему меньше, чем самому низшему лакею». Он был безмерно расстроен. «Его страстные желания встречались с холодной сдержанностью, а его ясное видение было приговорено к бессильности наблюдателя, — рассказывал один чиновник. — Подавление его энергии разрушало ему нервы, и он мучился страхом, что когда придет на трон, будет бессилен что-либо сделать, и все может стать уже безнадежно неправильным».

И все же Франц Фердинанд был полностью исполнен лояльности, уважения, преданности и даже набожности по отношению к своему дяде. «Вы знаете, — писал он однажды графине Фуггер, — с каким почтением и уважением я отношусь к моему императору. Именно эта большая любовь вызывает мои внезапные порывы, в которых я высказываю собственные взгляды на политику, на домашние и иностранные дела, ибо я надеюсь таким образом послужить моему императору и моей стране». Он искренне верил, что Бог выбрал Франца Иосифа, чтобы править (как, видимо, и в то, что Бог в один прекрасный день выберет и его на эту роль), и старался осторожно выступать со своими идеями. Эрцгерцог ненавидел тот факт, что его дядя часто уступал в спорах с политиками только для того, чтобы избежать неприятных столкновений. Но он никогда не критиковал Франца Иосифа: он признавал и поддерживал все решения императора, продолжая испытывать к своему дяде чрезвычайное уважение. Айзенменгер рассказывал о Франце Фердинанде, что его «династические, религиозные, монархические и военные взгляды исключали какое-либо враждебное отношение к императору». «Он не был человеком, легко расстающимся со своим мнением, и все же я никогда не слышал, чтобы он позволил себе хотя бы один намек в эту сторону. Напротив, он был счастлив, если его слова удостаивались похвалы или благодарного слова императора». Внук эрцгерцога Георг, герцог Гогенберг, добавлял: «Предпринять какие-то шаги против императора, по политическим или каким-то другим мотивам, никогда не могло даже прийти ему в голову… Выступать против императора или его команды, или даже просто ссориться с ним, — это было для него невозможным и немыслимым».

Известно, что эрцгерцог не проходил специального обучения как наследник престола. Восполняя этот пробел своего образования, он изучал все что можно — газеты, книги, официальные бумаги и меморандумы и привлекал в Военную канцелярию способных людей с новыми идеями. «Некоторые из ведущих государственных деятелей монархии были очень высокого мнения о его способностях, — сообщал британский дипломат, — в то время как близко с ним знакомые люди отзывались чрезвычайно лестно о его вежливости и обаянии. Тем не менее из-за своего замкнутого характера и тех трудных обстоятельств, в которых он оказался как наследник престола, эрцгерцог тщательно охранял от посторонних свой внутренний мир, и для общества он оставался во многом величиной неизвестной». Бывший премьер-министр Кёрбер полагал, что Франц Фердинанд, оказавшись на престоле, откроет дорогу либеральным тенденциям, а военный министр считал, что он «за двадцать четыре часа сделает больше уступок, чем Франц Иосиф за двадцать четыре года». Даже Маргутти, не относящийся к числу поклонников эрцгерцога, говорил, что Франц Фердинанд «с помощью своей супруги и своего интеллекта обладает потенциалом по безошибочной оценке политической ситуации, не прибегая к изучению множества бумаг», и что эрцгерцог способен решить практически невыполнимую задачу, которую он себе поставил, по превращению старой империи в современное государство.