Жан-Кристиан Птифис - Людовик XIV. Слава и испытания

Для большинства придворных нет большей чести, чем жить подле короля, подобно его «слуге». «Я охотно разорился бы, чтобы стать им, — говорит маршал Люксембургский, — я бы продал, как барон де Лакрасс, свой последний арпан земли». Бюсси-Рабютен, находясь в ссылке, жестоко страдает. «Да, сир, — пишет он, — я люблю вас больше, чем весь мир, и если бы я не любил Его Величество больше, чем самого Бога, возможно, со мной не произошли бы все эти несчастья».

Зависть двора

Этикет пробуждает зависть и тщеславие, усиленные еще и тем, что при дворе нет ничего незыблемого. Придворные стремятся сблизиться с теми, кто выше по рангу, и отличаться от тех, кто стоит на ступеньке ниже. Так, принцы крови стремятся занять положение, какое занимают при дворе члены королевской семьи, и воюют с герцогами и пэрами, которые, в свою очередь, хотят оказаться на месте принцев крови. Эти маленькие «приоритетные» войны заставляют позабыть о кровавых битвах Фронды.

Политика «мелочей»

В «придворных войнах» король берет на себя роль третейского судьи: он улаживает ссоры, порожденные этикетом, регламентирует непредвиденные случаи, предписывает правила. Чтобы установить свою власть «мирным путем» и контролировать механизм двора, он жалует пенсии, вознаграждения, подарки к Новому году, он дает свое согласие на покупку или продажу должностей, доверяет административные, дипломатические или военные поручения… Говоря словами Сен-Симона, Людовик пускает в ход «химеры», «мелочи», посредством которых он легко играет на самолюбии, зависти или честолюбии своих подчиненных: это может быть право присутствовать в спальне короля на утреннем приеме, право держать сорочку или подсвечник, заходить за стойку королевской кровати, быть приглашенным в Марли… Порой этим «пустячком» может быть улыбка короля, его любезное слово или даже взгляд.

Сен-Симон, свидетель своего времени (1675-1755)

Сын фаворита Людовика XIII, Луи де Рувруа, герцог де Сен-Симон, сделавший короткую военную карьеру, в 1695 году женится на дочери маршала де Лоржа. Придворный, отличающийся живым умом, тонкий и проницательный наблюдатель, приверженец этикета, Сен-Симон защищает права герцогов и пэров. Благодаря герцогу Орлеанскому он делает политическую карьеру во времена регентства, будучи членом Совета регентства и послом в Мадриде. В последние, годы жизни, с 1739 по 1750 год, используя свои заметки и «Дневник» Данжо, Сен-Симон издает «Мемуары», документальная ценность которых не знает равных: под его пером оживает замкнутый, персональный мир героев двора Людовика XIV. Фанатик системы рангов, тоскующий по временам монархов, окруженных крупными вассалами, он часто несправедлив по отношению к Людовику и его окружению. С его ненавистью к королю может сравниться лишь едкость герцогини Орлеанской, однако его свидетельства, богатые, точные, полные красок, бесценны. Оригинальный, живой стиль Сен-Симона, его яркий и образный язык по праву возводят автора «Мемуаров» в ранг гениев французской словесности.

Культ короля

В отличие от Эскуриала, огромного дворца Филиппа II Испанского, Версаль не был выстроен вокруг своей часовни: она меняла расположение множество раз. Последняя версальская часовня, созданная Жюлем Ардуэноммансаром, появилась в период 1689-1710 годов. Тем не менее под лоском ханжества, царящего главным образом среди придворных, можно разглядеть начавшуюся секуляризацию власти. Кто при дворе еще верит в «чудотворные» свойства короля, который каждый год неукоснительно выполняет свои обязанности «чудотворца», прикасаясь к больным золотухой?

Однако до отказа от сакрального еще далеко! На самом деле объектом поклонения становится персона самого короля! Он — великий жрец божественного таинства, которому верные слуги воскуряют фимиам льстивых речей. Наисправедливейший судья Людовик вознаграждает и наказывает, подобно всемогущему богу. Никогда еще обожествление монархии, в котором принимает участие и духовенство во главе с Боссюэ, не заходило столь далеко. Королевское ложе превращается чуть ли не в церковный алтарь: у него останавливаются даже в отсутствие короля, дабы поклониться ему, подобно тому как склоняются перед святыми дарами… Все эти правила и церемонии суть явное проявление королевского величия.

Вознаграждение-наказание

В апреле 1702 года Сен-Симон, недовольный тем, что его не повысили в чине (ему была обещана должность бригадного генерала), увольняется из армии «по состоянию здоровья». Людовик XIV этим крайне недоволен. «Ну что ж, сударь, — слышит от него Шамийяр, — вот и еще один человек покинул нас!» В свою очередь, когда Маленький герцог участвует, как обычно, в церемонии отхода ко сну, король впервые за все это время велит ему держать канделябр. Великолепный жест! Королевская милость, вызвавшая зависть двора, в действительности была немым упреком…