Анатолий Кошкин - Россия и Япония - Узлы противоречий

В чем же причина столь странного «гостеприимства»? Ведь ничто в поведении прибывших русских не давало оснований для беспокойства. Озабоченность и подозрительность японских властей вызывало то, что, как им представлялось, русский царь организовал кругосветную экспедицию специально, чтобы доставить из далекого Санкт-Петербурга в Японию своего посла с миссией, подлинные цели которой были неясны и подозрительны. Противники контактов с могущественным соседом, подогреваемые антирусскими нашептываниями голландцев и других западноевропейцев, довольно эффективно насаждали миф об «угрозе с севера». Свое нежелание налаживать отношения с Российской империей они прикрывали ссылками на явно устаревшие законы об изоляции страны. На это обращает внимание в своей книге Сиба Рётаро: «Спустя 106 лет после того, как Петр I положил начало российскому мореплаванию, в 1803 г. российские корабли совершают первое в истории России кругосветное плавание. Это было путешествие Крузенштерна — достижение, которым Россия должна гордиться. В эпоху парусных судов кругосветное путешествие было делом не простым. Оно не только приносило славу стране, но и служило доказательством высокого уровня развития данного народа, его государственности, науки и техники.

С этого времени российский флот обретает свою мощь. Трижды, начиная с плавания Крузенштерна в начале XIX века, когда в Японии продолжалась эпоха Эдо, российские военные корабли отправляются в кругосветные путешествия, и трижды они добиваются цели, оправдывая великие надежды России…

Но Япония приходит в замешательство, полагая, что все это делается неспроста… Все три кругосветных плавания в XIX веке имели своей целью установление отношений с Японией для решения проблемы поставок продовольствия и других экономических проблем Сибири. Условия и цели оставались неизменными в каждом из плаваний, и каждый раз Япония упрямо отворачивалась, считая высшим государственным благом политику “закрытия страны” {25} 25 Сиба Рётаро. О России. Изначальный облик Севера /Пер. с яп./ М., 1999.С. 108—109. .

Резанов намеревался вскоре покинуть Нагасаки и направиться в Эдо для переговоров. Кратко разъяснив местным чиновникам цели своего визита, он передал им адресованные японскому правительству бумаги. При этом была вручена памятная записка, переведенная на голландский язык, в которой сообщалось: «Нынешнее посещение связано с тем, что, давно уважительно относясь к вашей стране, мы желали бы, чтобы посла препроводили в Эдо и пригласили на аудиенцию для беседы об установлении в дальнейшем лояльных русско-японских отношений… Когда вам передавали японцев, потерпевших кораблекрушение несколько лет назад, то посол Лаксман подробно сообщил, что вы проявили в отношении наших посланцев любезность. Благодарим за милость вашего государства. На этот раз мы также привезли четырех потерпевших кораблекрушение японцев и передаем вам» {26} 26 Накамура Синтаро. Указ. соч. С. 128. .

По приказу губернатора Нагасаки российские документы, в том числе копия грамоты Александра I сегуну, были незамедлительно направлены с курьером в Эдо. Однако время шло, а указаний из центра не поступало. Начались томительные месяцы ожидания. Лишь через 76 дней пребывания на неудобном, продуваемом сильными ветрами внешнем рейде после ухода из нагасакской гавани китайских и голландских кораблей было позволено перевести «Надежду» ближе к городу. Но сходить на берег офицерам и команде без разрешения не позволялось. Посещавшие «Надежду» японские чиновники объясняли это указанием губернатора о том, что «до тех пор, пока не будет разрешения из Эдо, приобретение товаров и выгрузка людей на берег запрещены». Исключение было сделано лишь для заболевшего Резанова — на берегу был огорожен крошечный клочок земли, где под неусыпным и мелочным наблюдением японской охраны посол мог совершать прогулки. Правда, затем условия пребывания на берегу были улучшены. Хотя японцы обращались с Резановым исключительно вежливо, он описывал свое пребывание в Нагасаки как «почетное заключение». Послу потребовались большая выдержка и немалое самообладание, чтобы не вспылить и демонстративно покинуть Японию. Он понимал, что именно на это и надеются японские власти. В то же время Резанова предупредили, что в случае выражения резкого недовольства со стороны русских или действий, которые можно было признать оскорбляющими японцев, не исключалось даже нападение на российский фрегат и физическое уничтожение посольства и команды «Надежды». Поэтому пришлось смириться.