Яков Нерсесов - Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Сам Ганнибал не отказался от своего намерения проникнуть в Центральную (Среднюю) Италию, но ему надо было искать другую дорогу.

Неудачная попытка Ганнибала перейти через Апеннины, его очередная «ничья» с римлянами под все той же Плаценцией (если, конечно, принять на веру, что бой там был?) дали Риму столь необходимое время для продолжения борьбы с карфагенской армией. Новые консулы активно набирали легионы, собирали отряды союзников, заготовляли припасы и фураж. Они даже обратились за помощью к давнему союзнику Рима богатому царю Сиракуз Гиерону, который прислал им 500 критских лучников ( лучших стрелков во всем Средиземноморье той поры! ) и тысячу легковооруженных пехотинцев.

Был разработан план, по которому следовало перекрыть пунийскому полководцу путь в Среднюю (Центральную) Италию – к Риму.

Сервилию, принявшему командование над остатками потрепанных, но неразбитых при Треббии легионов Семпрония Лонга и Публия Корнелия Сципиона-Старшего, отбывшего в Иберию на помощь брату Гнею, следовало закрыть дорогу на юг со стороны Адриатического моря, т. е. вдоль восточного побережья Апеннинского полуострова. На долю Фламиния выпало западное направление – со стороны Тирренского моря. Верные этому плану, они так и поступили: Фламиний перекрыл дорогу на Арреций (совр. Ареццо), а Сервилий – на Аримину. Консулам казалось, что все пути на Рим у них под контролем.

И все же они – безусловно, энергичные и смелые военачальники – не учли ( либо, что вернее, не понимали?! ) самого главного, что против них воевал нестандартно мыслящий полководец: гений маневра и марш-броска.

… Между тем, в Риме царила повышенная нервозность. Повсюду шептались о всякого рода дурных знамениях, и, конечно, тут же находились свидетели, которые «своими глазами» видели и «своими ушами» слышали то, о чем со страхом передавали из уст в уста. Ходили тревожные слухи, что на овощном рынке какой-то шестимесячный ребенок выкрикнул слово «триумф»; что на скотном рынке бык взобрался на третий этаж и, когда люди подняли крик, испуганный, бросился вниз; что в храм Надежды на овощном рынке ударила молния; что в Ланувийском храме в руке у богини шевельнулось копье; что в этот же храм влетел ворон и уселся на ложе богини; что в Пиценуме шел каменный дождь; что в Цере сузились дубовые дощечки, по которым авгуры предсказывали будущее; что в Цисальпинской Галлии волк выхватил у часового меч и унес; что день ото дня уменьшается солнечный диск; что в Пренесте с неба падали горящие камни; что в Арпах на небе видели щиты и солнце, сражающиеся с луной; что гадательные жребии, на которых записывались изречения оракулов, сами собой уменьшились и один из них выпал с надписью: «Марс потрясает копьем»; что в самом Риме изображение Марса покрылось по́том; что в Капуе небо как будто пылало, а луна вместе с дождем, казалось, падала вниз; что у каких-то граждан куры превратились в петухов, а петухи – в кур; и прочее и прочее! Слухи ширились, а поскольку, как известно, «глаза у страха велики», то молва обрастала такими «подробностями», от которых и здравомыслящим людям становилось не по себе…

Поскольку плебс рьяно обвинял знать и сенат в том, что по их недосмотру война с Карфагеном оказалась перенесена в Италию, то избранный народом вопреки мнению сената одним из консулов на 217 г. до н. э., Гай Фламиний, явно отрабатывая выданные ему «трудящимися» авансы, пообещал массам быстро закончить войну с пунийцами. Но тут Рим потрясла весть пострашнее всяких слухов: Ганнибал уже в Этрурии и стремительно движется на… Рим!!! Преграждать дорогу пунийской армии в глубь Италии уже было поздно, и Фламиний, оказавшийся к врагу ближе Сервилия, в свойственной ему решительной манере немедленно бросил все свои силы из Арреция на ее преследование, пока она не дошла до Рима.

… Кстати, если принимать на веру утверждения пропатрициански настроенных римских хронистов, что Фламиний якобы действовал слишком поспешно, то следует упомянуть о совершении им по римским понятиям той поры одной непростительной ошибки: догонять врага он отправился, не совершив обычных для той поры религиозных церемоний, в которых полагалось умилостивить богов и испросить у них победу. Тогда подобное пренебрежительное отношение к божественным покровителям считалось большим прегрешением – прямым знамением к большим бедам! Враждебная «народному консулу» часть сената отправила ему приказ: немедленно вернуться назад и провести все полагающиеся обряды!! Фламиний и здесь проявил свой неуступчивый характер и продолжил марш!!! Очень скоро сенат в издевательской форме припомнит «любимцу плебса» все его «ошибки», приведшие к катастрофическим последствиям…